Как делаются «цветные» революции

Кроме языка, сегодняшние российские обиды на Украину сводятся к двум моментам: к скандальному выступлению Верки Сердючки на «Евровидении» и политпиарам львовского националистического объединения «Свобода».

Считается, что Россия панически боится революционных вирусов.Самые маститые иностранные политологи пишут об этом как о важномнаучном открытии. Наблюдать за этим забавно. Если уж революцию неудалось сделать тогда, когда на наших улицах стояли необходимые дляэтого дела многие тысячи обиженных льготников, то сегодня не удастся иподавно. Политтехнологии нужны там, где общество требует перемен, ароссийский нефтебум сожрал это желание на долгие годы. Для того чтобынарод возжелал революции, кроме «маршей несогласных» и храбрыхвыступлений Гарри Каспарова на международных форумах, нужно ещекое-что: харизматичный альтернативный лидер, студенческие волнения,сотни неправительственных организаций, которые бы печатали манифестыпод самым носом у Кремля, и неуверенная в себе власть, которая врешающий момент даст слабинку, не желая крови, - как это поочередносделали Шеварднадзе, Акаев и Кучма. Судя по тому параноидальномуколичеству автомобилей с ОМОНом, которые окружают Пушкинскую площадьперед каждым, даже самым малозначимым митингом, на слабость властиоппозиции рассчитывать не придется... Пользуясь учебником Шарпа,оппозиционеры могут еще долго щекотать Кремлю нервы, расклеивая погородам стикеры с интригующим: «Они врут!» - но всем остальным можнорасслабиться. Главная задача выполнена: мы раздраженно ищем блох усоседей-украинцев, роднее и ближе которых у русских по крови нет. Этоже и есть тот самый страшный сон, который невозможно было представить:Россия в кольце недружелюбно настроенных государств - при том, чтоизначально по сравнению с Западом на всех этих территориях у нас былинесравнимо более крепкие позиции! Такие крепкие, что бороться за нихпросто не имело смысла. Как получилось, что мы все преференциирастеряли? И есть ли способ эти позиции себе вернуть?