“Пойдем кинем их на мобилы...”

Девятого августа в седьмом часу вечера бабушка Кирилла Хромушина позвонила дочери, маме Кирилла. 15-летний московский школьник проводил лето у бабушки, ушел с приятелем гулять и как в воду канул.

Мать Кирилла набрала номер его телефона. Он оказался отключен. Около половины десятого телефон наконец снова заработал. Услышав в трубке голос, Галина Сергеевна спросила:

Галина Сергеевна Хромушина встревожилась. Во-первых, сын никогда не отключал телефон. Во-вторых, ответил ей незнакомый голос. И, в-третьих, из телефонной трубки отчетливо доносился шум поезда.
Родители Кирилла уже стояли в дверях, когда им позвонили из садового товарищества: Кирилл и его товарищ Дима Тимофеев убиты.

Кирилл Хромушин, симпатичный подросток с открытым лицом и улыбчивыми глазами, будучи единственным ребенком в семье, никогда не причинял родителям никаких хлопот. Кроме тех, что сопровождают переходный возраст. Да, он взрослел, но упрямство и споры с родителями были обычным делом обычной семьи, где родители работают, ребенок учится и все идет своим чередом. Больше всего Кирилла интересовал компьютер. Второй его страстью, пожалуй, были мобильные телефоны. А еще он любил играть в футбол. Но выпроводить его на улицу было непросто, он мог целыми днями сидеть за компьютером.

Дима Тимофеев тоже был домоседом, любителем компьютера и футбола, и познакомились они с Кириллом в дачном поселке садового товарищества “Спутник” Ногинского района Московской области. Дима был единственным, поздним и долгожданным ребенком Валентины и Евгения Викторовича Тимофеевых.

Утром девятого августа 2007 года 22-летний Рустем Гарипов встретился с друзьями, Михаилом Рыжовым и Алексеем Иванкиным. В этой троице Гарипов был самым старшим, да к тому же судим за хулиганство и причинение телесных повреждений. Гарипов работал грузчиком. 17-летний Иванкин учился в колледже, а 15-летний Рыжов — в 8-м классе средней школы.

Выпив пива, они решили поехать на дачу к Насте Ивановой. Учащаяся банковского колледжа №45, 16-летняя Настя в недавнем прошлом была подругой Иванкина, а к моменту, о котором идет речь, ее молодым человеком был Михаил Рыжов...

В пятом часу они приехали в дачный поселок, позвонили Насте... В это время по улице шел Дима Тимофеев. Настя окликнула его и познакомила со своими приятелями, после чего Дима ушел.

А компания (к которой присоединились Настина подруга Аня Маркова и ее сестра Таня) направилась в магазин. Там купили большую бутылку пива. Выпить-то выпили, а закусить нечем. Тогда Настя с Аней побежали к Насте на дачу и принесли приятелям по куску мяса. После чего разогретые доброй выпивкой и закуской приятели предложили Насте сходить домой за “добавкой”. Напиток, который в протоколах деликатно именуется настойкой, на самом деле был самогонкой, которую Настя передала друзьям через окно.

В это самое время на дороге появились Дима Тимофеев и Кирилл Хромушин. Настя познакомила со своими приятелями и его. Друзьями Настя и Кирилл не были — просто здоровались, потому что жили в одном поселке. Ну и что? Решили прогуляться вместе. Прошлись по поселку, зашли в магазин за сигаретами.

Из обвинительного заключения по делу Гарипова, Иванкина и Рыжова: “Допив настойку, они пошли гулять по садовым товариществам. За это время они немного поговорили с Тимофеевым и Хромушиным и узнали, что они оба болеют за “Спартак”. Затем во время прогулки к Гарипову подошел Иванкин и сказал ему: “Пойдем кинем их на мобилы”. Гарипов и Рыжов согласились это сделать. Для себя Гарипов понял, что Иванкин хочет избить Хромушина и Тимофеева и отнять у них телефоны.

Затем Иванкин подошел к Ивановой и сказал ей о своих намерениях. Вернувшись, он пояснил, что Иванова его идею поддержала. Она сразу же предложила им идти в лес на поляну, которая расположена за калиткой. Через некоторое время Маркова и Иванова собрались уходить с поляны.

...Иванкин подошел к Тимофееву и спросил, за кого он болеет. Он ответил, что за “Спартак”, на что Иванкин сказал, что болеет за ЦСКА, и сразу ударил Тимофеева кулаком по лицу, отчего он упал на землю, а Иванкин стал дальше наносить ему удары руками и ногами... Гарипов в это время схватил сзади Хромушина, держа при этом его за руки. Хромушина стал бить Рыжов, а когда Хромушин стал падать, Гарипов отпустил его, и они вдвоем продолжали наносить ему удары... Гарипов перестал бить Хромушина, когда на его голове стал прыгать Рыжов.

Иванкин в это время не переставая наносил удары руками и ногами Тимофееву и при этом все время спрашивал, за кого он будет болеть… Когда Гарипов сказал Иванкину перестать бить Тимофеева, он пошел бить Хромушина. Рыжов также бил Тимофеева, а именно палкой из костра, а потом кинул в него большое полено с сучками… Когда Хромушин и Тимофеев стали хрипеть, они перестали их бить… После этого они сразу побежали в сторону электрички. Один из телефонов они сразу продали на Курском вокзале, а второй Гарипов отдал своему другу, который он продал рабочим в общежитии…”

Как выяснилось позже, убийцы тоже болели за “Спартак”. Им нужен был предлог, чтобы начать драку.

А где же все это время были Иванова и сестры Марковы?

Как мы помним, Иванова рассказала Ане Марковой о том, что Гарипов, Рыжов и Иванкин собираются избить Кирилла и Диму и отобрать у них телефоны. При этом она сказала, что Кириллу и Диме говорить об этом нельзя, потому что от “этих ребят потом можно ждать проблем”. То есть Иванова понимала, с какими симпатичными молодыми людьми она дружит.

Пока все шли в сторону поляны, Иванова держала Аню за руку, чтобы та не предупредила Кирилла и Диму. Когда компания расположилась на травке, Ане позвонила сестра и сказала, что мать ее отпустила гулять — пусть девочки за ней придут.

И девочки ушли. По дороге Настя сказала Ане: “Хочешь свою половину денег? Тогда никому ничего не говори”. Встретившись с Таней Марковой, они пошли гулять, а на поляну решили вернуться около половины десятого. В это время Иванова рассказала подружкам, что гости собираются отобрать у Кирилла и Димы телефоны, “вырубив их на полчаса, чтобы они не могли двигаться”. И еще она сказала, что ходить туда не стоит, потому что с Кириллом и Димой ничего плохого не случится. Погуляв около часа, они все же пошли туда, где оставили молодых людей, и, спрятавшись в кустах, стали вслушиваться в то, что происходит на поляне. Все три барышни утверждают, что ничего не видели, — опровергнуть это я не могу, хотя кусты возле того места, где произошло убийство, очень редкие, и лично я не сомневаюсь в том, что убийство произошло на их глазах.

Когда все было кончено и убийцы убежали, Иванова и сестры Марковы подошли к Кириллу и Диме. У Кирилла была агония, а Дима Тимофеев к тому времени уже не дышал.

Потом все трое побежали на дачу к Тане и сказали родителям, что на поляне лежат избитые подростки. Отец Тани бросился за председателем садового товарищества...

Только на следующий день Таня рассказала матери, как все было на самом деле. В том числе и то, что если они обо всем проболтаются милиции, Гарипов, Рыжов и Иванкин доберутся и до них.

И получилось, что главными свидетелями обвинения стали Анастасия Иванова и сестры Марковы. При них произошло знакомство участников побоища на поляне, в их присутствии у приезжих из Москвы зародился план нападения на подростков, они принимали участие в обсуждении деталей “операции” и в конце концов оказались в нескольких шагах от того места, где произошло убийство. Причем оказались именно в тот момент, когда избиение было в самом разгаре.

А почему, собственно, три грации попали в разряд свидетелей? Если называть вещи своими именами, все они — соучастники преступления. Ведь они знали о том, что собираются сделать их приятели, понимали, что речь идет именно о нападении на двух безоружных подростков, слышали, что их собираются “вырубить”, — и что же?
Да ничего.

Из материалов дела мы узнаем о том, что Аня Маркова, поняв, что замышляют Гарипов, Рыжов и Иванкин, сказала Насте: это же наши знакомые, мол, нехорошо, а та ответила — моему парню нужны деньги.
Спустя некоторое время именно Настя предложила Ане разделить будущую добычу “по-честному”, то есть пополам.

Значит, не было никаких сомнений в том, что произойдет. И ни одна из них не попыталась остановить убийц. Нет, я не говорю о том, что девушки должны были броситься на них, разумеется, речь не об этом.
Но на протяжении нескольких часов у них была возможность предотвратить нападение на Кирилла Хромушина и Диму Тимофеева. Они ею не воспользовались.

Не думали, что дело дойдет до убийства? Пусть так. А избиение и грабеж — это шалость? И наконец: уже будучи свидетелями того, как Гарипов, Рыжов и Иванкин бьют лежащих на земле подростков ногами, палками и бревнами, причем бьют по голове — почему никто не бросился в поселок за взрослыми? Ведь поляна, на которой разыгралась трагедия, находится в полусотне метров от забора садового товарищества…

Думаю, все просто.

Дело в том, что Ногинский уголовный розыск на удивление быстро вышел на убийц. Спустя двое суток они были задержаны. В последнее время такое чудо случается редко, даже очень редко. Но дело в том, что в распоряжении оперативников были показания Марковых и Ивановой, а кроме того — их мобильные телефоны, при помощи которых нетрудно было установить, кто, когда и с кем разговаривал.

И скорей всего имела место своего рода сделка: чтобы по горячим следам раскрыть преступление, сотрудники правоохранительных органов получили от Анастасии Ивановой информацию обо всем, что произошло, а взамен пообещали не привлекать ее к ответственности. Это общемировая практика, возможно, из худшего — это лучшее.

В подтверждение этой версии сошлюсь на один любопытный документ, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела 9 октября 2007 года. Следователь Д.В.Петухов пишет: “Как следует из протокола допроса подозреваемого Гарипова 09.08.07, у Иванкина возник преступный умысел на совершение разбойного нападения на Хромушина и Тимофеева. Об этом Иванкин сообщил Ивановой. Иванова данную идею поддержала и тут же предложила идти на лесную поляну, где впоследствии и было совершено преступление.
Из показаний Ивановой следует, что после того как Иванкин сообщил ей о том, что они с Рыжовым и Гариповым собираются отнять сотовые телефоны у Хромушина и Тимофеева, она сильно испугалась и предложила пойти на поляну.

Таким образом прихожу к выводу, что в возбуждении уголовного дела в отношении Ивановой А. ... надлежит отказать, поскольку последней не было известно о том, каким именно образом Иванкин, Рыжов и Гарипов собираются отнять сотовые телефоны у потерпевших, а заранее данное Иванкину, Рыжову и Гарипову обещание не сообщать о готовящемся ими преступлении уголовной ответственности не влечет…”

Есть в этой нелогичности что-то по-детски беспомощное: сильно испугалась и предложила пойти на поляну, где впоследствии и было совершено преступление…

Наверное, с точки зрения правоохранительных органов такая сделка — лучший выход из положения, при котором редко удается выйти на след преступников. Говорю это без тени иронии. Наверное, так и есть. Но в этом случае в условия сделки входит возвращение в мир людей такой человеческой особи, как Настя Иванова. Поверив в то, что она была всего лишь свидетелем, она вернется к нам, понимая, что бог не выдаст, свинья не съест. Теперь она по понятиям шакалов, с которыми она привыкла иметь дело, крутая. Вон из какой переделки вышла невредимой. И, наверное, никто, кроме родителей погибших подростков, никогда больше не вспомнит о том, что убили их даже не из-за этих проклятых мобильных телефонов — ведь телефоны эти задолго до начала бойни были в руках гостей из Москвы. Как следует из материалов уголовного дела, до того как все случилось, один из приехавших слушал музыку по телефону Кирилла Хромушина. Так что дело не в них, а в том, что прекрасным летним днем после большой бутылки пива и порции самогонки очень хочется кого-нибудь убить. Ну и чужие телефоны, конечно, не помешают. Один они продали за полторы тысячи, а другой за 300 рублей — сколько пива и водки можно было купить на вырученные деньги…

14 февраля в суде будет оглашен приговор. Но ведь там не будет и слова о том, как теперь жить родителям убитых Димы Тимофеева и Кирилла Хромушина.