Послесловие к Дню России

Шестой год подряд Российская Федерация отмечает государственный праздник День России. При этом, к сожалению, лишь абсолютное меньшинство соотечественников могут внятно объяснить, какое именно событие они отмечают 12 июня. Разброс мнений самый невероятный: от уверенности в том, что в этот день прошли выборы первого президента России, до предположения, что страна празднует освобождение от монгольского ига. Едва треть россиян верно называет повод для национального торжества -- очередную годовщину Декларации о государственном суверенитете, провозглашенной 12 июня 1990 года.

В 2002 году День независимости, смущавший своим двусмысленным названием население РФ, был наконец переименован в День России, отмечаемый ныне.

К торжествам нынешнего, 2008 года приурочен любопытный проект «Имя России». В режиме online каждый участник имеет возможность выбрать историческую «кандидатуру», способную представлять российскую государственность за прошедшие столетия. Разброс вариантов самый широкий -- от святых подвижников и равноапостольных князей до художников, писателей, певцов, военных и даже революционеров.

Однако при всем многообразии вариантов в официальном списке не нашлось места двум, весьма примечательным, персонажам новейшей российской истории. Их имена прочно и столь же незаслуженно забыты сегодня. Между тем это фигуры, безусловно, значимые и даже знаковые! Достаточно сказать, что они «познакомились» впервые друг с другом на вокзальном перроне, открыв револьверную стрельбу, в результате которой один из них пал замертво, а другой отправился в тюрьму с чувством выполненного долга. При этом каждый из них прослыл героем...

Это событие удивительным образом хронологически совпадает с нынешним государственным праздником, поскольку упомянутая перестрелка произошла в такие же июньские дни, только более трех четвертей века тому назад, в далеком 1927 году. Но есть и еще кое-что в этой истории, что заставляет вспомнить о ней именно сейчас, в День России. Ведь стрелявшие друг в друга люди не поделили не место на перроне. Их вооруженный спор носил принципиальный политический и идейный характер.

Убитый -- Петр Войков, старый большевик-ленинец, непосредственный и активный участник убийства царской семьи. Он отвечал за уничтожение следов преступления, а именно -- руководил растворением тел в серной кислоте. В 1927 году товарищ Войков являлся полномочным представителем СССР в Польше.

Убийца -- Борис Коверда, девятнадцати лет, русский эмигрант. Он приехал в Варшаву за две недели до покушения. Из газет Коверда знал, что советский посланник вскоре отбывает в Москву. Каждый день с утра до вечера Коверда поджидал Войкова на вокзале, но тот не появлялся. Было очевидно, что газетная информация оказалась неточной. 7 июня Борис без всякой надежды в последний раз пришел к поезду, отправлявшемуся в советскую столицу. И здесь вдруг лицом к лицу столкнулся со своей жертвой.

Как выяснилось впоследствии, Войков достаточно случайно оказался на вокзале в тот день. Он пришел туда для встречи с проезжавшим через Варшаву в Москву советским дипломатом Розенгольцем. В тот момент, когда Войков и Розенгольц вышли из привокзального буфета и направились к поезду, к ним приблизился Коверда и открыл огонь.

Войков бросился бежать. Спотыкаясь, он на бегу сумел достать оружие и суетливо отстреливался. Коверда догнал его и выпустил в советского посланника шесть пуль из своего револьвера. Смертельно раненный большевик был еще жив, когда покушавшегося арестовала полиция. Войков умер в больнице в тот же день.

Коверда не оказал никакого сопротивления при аресте. По свидетельству полицейских, он сказал, глядя на лежащего у его ног Войкова: «Это за Россию!»

Кажется, Войкову самой судьбой было предназначено понести кару за свои прежние поступки и своих сообщников. Ведь он мог избежать пули -- незадолго перед назначением в Варшаву его прочили на пост советского полпреда в Канаду. Любопытно, что канадское правительство отклонило кандидатуру Войкова именно по причине его участия в большевистских преступлениях и убийстве царской семьи.

Покушение состоялось 7 июня, а суд был назначен уже на 15-е. При этом само судебное разбирательство продолжалось всего один день. Польские власти спешили разделаться с «неудобным» делом. Впрочем, формально все было сделано в соответствии с законом: выступали свидетели защиты, свидетели обвинения, было заслушано последнее слово обвиняемого. Коверда не пытался оправдаться, вел себя спокойно и сдержанно. Говорил на чистом польском языке. Он подтвердил факт убийства советского полпреда Войкова, но заявил, что виновным себя не считает. Борис Коверда сказал: «Я отомстил за Россию, за миллионы замученных большевиками людей!»

Прокурор призвал вынести суровый приговор убийце. Указывая на то, что покушение фактически являлось отзвуком российской гражданской войны, было политическим убийством, обвинитель тем не менее призвал суд не учитывать этого обстоятельства, а следовать исключительно букве закона. Прокурор выразил убеждение в том, что польские судьи не имеют права и не должны вмешиваться в «спор русских с русскими» о том, какой путь является благом, а какой -- злом для России, большевизм или антибольшевизм. Коротко говоря, убит человек, и его убийца должен понести строгое наказание.

В условиях тогдашней внешнеполитической обстановки польское правительство желало избежать повторения итогов швейцарского судебного процесса над убийцей другого советского деятеля -- Вацлава Воровского. Тогда покушавшийся русский эмигрант был оправдан судом присяжных.

Примечательны содержание и смысл выступлений адвокатов Бориса Коверды. Здесь едва ли не впервые со времени начала российской революции и крушения исторической государственности официально и публично опровергается слишком упрощенный взгляд на нашу гражданскую войну как на внутреннее узконациональное «русское» дело. Адвокаты Андреев и Недзельский обращают внимание судей на богоборческий характер большевизма и левых идей в целом, являющихся вызовом всему христианскому Мiру.

Адвокаты предлагали посмотреть на события российской революции и на поступок Коверды в контексте общемировой истории. Ее тенденций. Дальнейшие события, вплоть до наших дней, показали правоту предостережений защитников. Мы, живущие сегодня, -- свидетели достаточно агрессивного наступления системы новых ценностей, неумолимо меняющих окружающее на наших глазах, в режиме «реального времени». Это данность -- вне зависимости от того, приветствуем мы ее или отвергаем.

Борис Коверда был осужден на бессрочную каторгу. На свободу убийца убийцы царской семьи вышел через десять лет, по амнистии. Он прожил долгую жизнь «обычного человека», был женат и умер в 1987 году в США. Свидетель обвинения Розенгольц, советский полпред в Англии, стал жертвой сталинских репрессий 1937--1938 годов. Можно предположить, что такая же судьба ждала бы и товарища Войкова, если бы он не был сражен пулей «белогвардейского террориста». Но благодаря именно тому выстрелу Бориса Коверды прах могильщика последнего российского императора и царских детей до сих пор с почетом покоится у Кремлевской стены. Его имя носит столичная станция метро «Войковская». О "жертвенном мстителе за историческую Россию", безвестном гимназисте Борисе Коверде не знает никто...

По многим причинам это событие оказалось забытым сегодня. Однако без памяти о нем, а также о других «неудобных» исторических эпизодах не останется ли нынешний государственный праздник День России лишь очередным выходным днем? Административной случайностью?

У прошлого не может быть двух лиц. Россия Бориса Коверды и Россия Войкова -- слишком разные страны. Рано или поздно каждому из нас все-таки придется сделать между ними свой выбор.