Авторитетный предприниматель своей репутацией обязан чуть ли не главному рейдеру всех времен и народов

Первую сенсационную аудиозапись предоставил нашему корреспонденту авторитетный предприниматель Бадри Шенгелия. Он утверждает, что своей репутацией чуть ли не главного рейдера всех времен и народов обязан, по сути, одному-единственному человеку – бывшему сотруднику ФСБ, а ныне бизнесмену Владимиру Густову. Три года назад бывшие чекисты, с одной стороны, Шенгелия – с другой схватились за одно предприятие – ЗАО «СКАМ», расположенное бок о бок со знаменитой «ямой» у Московского вокзала и сулящее фантастические доходы владельцам. Шенгелия переиграл чекистов. С тех пор, утверждает он, Густов, проиграв двенадцать судов в Арбитраже, пытается добиться уголовного преследования противника, используя при этом методы... Вот именно методы и иллюстрирует упомянутая аудиозапись.

Катаньем

Напомним, что авторитетный предприниматель Бадри Шенгелия был одним из тех, кто в минувшем июне подвергся обыскам в рамках так называемых «рейдерских» уголовных дел. В комментариях он утверждал, что действовал исключительно в рамках закона, а его репутация рейдера, равно как и атаки со стороны правоохранительных органов, инициированы бывшими партнерами. В частности, Владимиром Густовым. «Бывшим эфэсбэшником», как назвал оппонента господин Шенгелия. Спустя две недели он предоставил нашему корреспонденту аудиозапись, которую считает доказательством своих слов.

По небольшому акценту одного из собеседников можно догадаться, кто из них Шенгелия. Второй голос принадлежит якобы Густову. Но «картинки» нет, и мы не станем утверждать, какие имена носят собеседники, хотя один обращается ко второму Володя, а тот к нему – Бадри. Голос с легким грузинским акцентом обозначим как Ш., а второй назовем, например, Г.

«...Г.: – ...Мне пришлось сделать многоходовую комбинацию, чтобы, грубо говоря, затянуть узел... Все, кто у тебя играют, грубо говоря, оказались под колпаком, и любое действие приведет цепную реакцию.

Ш.: – Я не понимаю...

Г.: – Это уже не то, что ОРБ. В прокуратуре закрывается дело, здесь уже будет тяжелей. Все это было сделано специально...

Ш.: – Что было сделано специально?

Г.: – И прокуратура, и менты...

Ш.: – С вашей стороны, да?.. Против меня?..

Г.: – Понимаешь, Бадри, ты и так сейчас в такой неординарной ситуации, грубо говоря, не знаешь, откуда, где подкинут собаку. Слишком ты на виду у всех... Все варианты мною продуманы...

Ш.: – Тобой закручены, давай реально...

Г.: – Мной закручены.

Ш.: – И ФСБ тоже?

Г.: – Да. Ты мне не оставлял вариантов никогда...»

– Что это? – ошарашенно спрашиваем господина Шенгелию.

Он отвечает: «Человек за два года проиграл 12 судов. – Шенгелия кивает на стопку бумаг на столе. – Ничего не добившись в рамках Гражданского кодекса, хочет добиться уголовного дела... Вы слушайте, слушайте...»

«...Ш.: – Хорошо... Ты говоришь, какой компромат против меня, я тебе называю его цену. Мне, ты понимаешь, не надо, чтобы меня завтра, грубо говоря, по беспределу какому-то посадили...

Г.: – Бадри, маховик запущен, понимаешь... Получено достаточное количество санкций, проведен большой объем работы, за который тем же чиновникам надо отчитаться, они не могут просто так закрыть, иначе их сразу... Мы хотели дело это уголовное дернуть в ГСУ... Там было, конечно, интересно, когда Винниченко звонит и говорит: «Там уголовное дело в ГСУ...» Проходит несколько дней – и дела нет. Я снова к Винниченко... Тогда уже могло все разрешиться, просто у Винниченко началась своя игра – коридорная, московская...

Ш.: – То есть вы договорились с Винниченко?

Г.: – Конечно.

Ш.: – Я же знаю, что ты денег нигде не платил!

Г.: – Платил, Бадри.

Ш.: – И в прокуратуре?

Г.: – Бадри, где сейчас делается просто так, скажи мне, пожалуйста? Ты мне назови хоть одно ведомство, где тебе за спасибо сделают!.. Не было ни одной инстанции, где за спасибо мне сделали...

Ш.: – Все-таки смысл твоей борьбы со мной идет, судя... по твоему разговору, к тому, чтоб я заплатил какую-то сумму, правильно?..

Г.: – Дай ручку... И листок бумаги... Значит, ничего сейчас не произноси, просто читай...»

– Густов дал мне прочитать записку, потом скомкал ее... – объясняет Шенгелия. – Вот эта записка.

И он протягивает листок бумаги: «...«СКАМ» – лишь эпизод. Светит изолятор ФСБ. С учетом твоего диабета...»

Шенгелия комментирует, не дожидаясь вопроса:

– Это означает, что в изоляторе ФСБ меня лишат инсулина, и я отдам все, что потребуют...

А что потребуют у Бадри Анзоровича в изоляторе ФСБ? Речь, утверждает он, идет о конфликте вокруг ЗАО «СКАМ», на которое претендовали и Шенгелия, и бывшие чекисты. Начинали они весной 2003-го как равноправные партнеры...

Что охраняем, то имеем...

ЗАО «СКАМ» объединяет несколько площадок со складами. Самая аппетитная – та, что на Лиговском, рядом с Московским вокзалом. Точнее, со знаменитой «ямой», вырытой некогда мечтателями из РАО «Высокоскоростные магистрали». Яму, напомним, закопали, ее новые владельцы собираются строить тут «бизнес-сити».

Что представлял собой некогда «СКАМ»? Гигантское, бездарное, погрязшее в долгах предприятие. И три сотни акционеров, которые не вполне понимали, что делать со своим имуществом. А рядом, повторим, «яма». И головокружительная перспектива: объединить когда-нибудь две территории в одном «бизнес-сити».

Немудрено, что появились желающие вывести, так сказать, предприятие из кризиса. И весной 2003-го на «СКАМе» сменились хозяева. Акции скупили две партнерствующие группы. Одну представлял авторитетный предприниматель Бадри Шенгелия, чье имя часто упоминают в связи с переделом собственности в Петербурге. Другую – охранное предприятие «Комкон».

Бадри Анзорович Шенгелия занимался бизнесом в Петербурге уже в начале 90-х. До этого о нем ходили нехорошие слухи в Вологде: завладел, дескать, неправедно заводиком. В Питере Бадри Анзоровичу приписывают буквально каждый третий захват. Злопыхатели называют его едва ли не автором технологии, позволяющей менять учредительные документы предприятий без ведома учредителей. Между тем перед судом он предстал по обвинению в мошенничестве лишь однажды. Но был оправдан.

Охранное предприятие «Комкон» действует в Питере тоже с начала 90-х. Его костяк составляют бывшие сотрудники ФСБ: два генерал-майора госбезопасности и два прапорщика. Прославилась фирма в 2003 году. Несколько лет «Комкон» охранял головной офис ВНИТИ (уникального оборонного предприятия) – четырехэтажное сталинское здание на Петроградке. Как писала «Новая газета», на Петроградке, оно ушло за 620 тысяч долларов. Его рыночная стоимость была, как минимум, в семь раз выше, не говоря уж о том, что директор вообще не имел права действовать без разрешения главного акционера – государства. Тем не менее очень быстро у четырех ООО уже за 1,8 миллиона долларов здание приобрели так называемые «добросовестные покупатели». Одним из них было предприятие «Комкон», еще недавно охранявшее институт.

В Ленобласти, по слухам, охранная контора отличилась тем, что оказывала профильные услуги администрации Гатчинского района, а потом вдруг учредители ЧОПа будто бы получили в том районе земли под коттеджную застройку без тендера и по заниженной в десять раз цене.

В 2003-м году Юрий Ильинов, партнер Шенгелии, пригласил участвовать в скупке акций своего приятеля – бывшего офицера ФСБ Владимира Густова. Тот и подтянул бывших коллег: для охраны.

В поисках утраченного

Ураганную скупку акций «СКАМа» провернули за 4 дня. На отметке 92 процента Шенгелия предложил остановиться.

Рассказывая о том, как партнеры рассорились, обе стороны сходятся в одном: управлять «СКАМом» начинали дружно. Поделили акции пополам, 46 процентов осталось за Ильиновым и «Комконом», столько же отошло к Шенгелии. К осени 2003-го все испортилось. Напомним: «висели» еще 8 процентов акций.

– Поначалу их владельцев просто не могли найти, – объясняет Бадри Анзорович, не переставая обворожительно улыбаться. – А потом я узнал, что бывшие эфэсбэшники договариваются меня «кинуть»...

Опередив партнеров, Шенгелия разом выкупил те 8 процентов. Ошеломленным чекистам приходилось признать: их банально обогнали. Отныне им придется иметь дело с владельцем контрольного пакета. Они попытались ударить по тормозам: потребовали у Шенгелии письменного уведомления о том, что намеченное на 6 ноября 2003 года собрание акционеров не состоится. И получили соответствующую бумагу.

– Никакого уведомления им никто не посылал, – возражает Шенгелия. – Если у них есть такой документ, он липовый, и я буду настаивать на экспертизе.

6 ноября 2003 года, рассказывает Густов, бывшие партнеры Шенгелии все-таки попытались прийти на собрание, об отмене которого их якобы известили...

– Мы знали, что по закону перенос собрания недопустим, – объясняет Густов. – Поэтому все-таки приехали на территорию «СКАМа». Но в офис попасть не смогли...

У входа в здание, где владельцы контрольного пакета решали судьбу «СКАМа», плотненько так был припаркован «КамАЗ»: мышь не проскочит.

– Мы видели, что внутри люди работают, – продолжает Густов. – Мы стучали в дверь, звонили, но безуспешно...

И тогда Густов и его коллеги засняли все происходящее на предусмотрительно захваченную видеокамеру: и «КамАЗ», и закрытые двери, и работающих людей в окошках...

– Есть свидетели, которые подтверждают, что запись делалась совсем в другой день, – парирует Шенгелия. – И эти свидетели, кстати, – представители «Комкона».

– Свидетели меняли показания дважды! – не успокаивается Густов.

По его словам, только через полгода бывшие партнеры Шенгелии узнали, что неудачно припаркованный «КамАЗ» лишил их не просто возможности проголосовать на собрании, а вообще – контроля над «СКАМом».

– В наше отсутствие было принято решение о выпуске 9 тысяч дополнительных акций. Они отошли к Шенгелии и его людям. В результате их доля составила почти 96 процентов, а наша уменьшилась до трех с небольшим...

Но «бывшие эфэсбэшники», утверждает Шенгелия, сами виноваты в том, что произошло:

– У нас, действительно, назревал конфликт, но совсем не из-за дележа акций. У «СКАМа» были огромные долги, а та сторона, которую сейчас представляет Густов, отказалась вкладывать деньги. Эти бывшие эфэсбэшники просто «стригли» доход со своей части складов, со временем они бы разорили предприятие и успокоились. В мои планы не входило «хапнуть». И долги выплачивал я. Оформили допэмиссию, чтобы законным порядком привлечь деньги. Той стороне предлагали выкупить дополнительно выпущенные акции. Они отказались.

После этого, повторим, проиграв двенадцать судов, Густов обивает пороги правоохранительных органов, добиваясь уголовного преследовании Шенгелии.

– Потому что он ничего не добился в рамках Гражданского кодекса, – повторяет Бадри Анзорович.

Спрашивайте – отвечаем!

Владимира Густова мы попросили прокомментировать фрагменты аудиозаписи, приведенные выше. Камень, брошенный в его огород, может задеть и сильно обидеть хороших людей в погонах...

Господин Густов долго текст. Потом комментирует:

– Да, я говорил Шенгелии, что платил милиции, прокуратуре, ФСБ и так далее... За возбуждение уголовных дел. Это была своего рода игра, чтобы вывести его на откровенность. На самом деле, я, конечно, никому ничего не платил: в этом не было необходимости, у нас было достаточно доказательств. За два с половиной года мы подали с десяток заявлений. Наоборот, Шенгелия твердил, что бывший сотрудник КГБ, то есть я, пользуясь коррумпированными связями... И так далее. По каждому из таких его заявлений Управление собственной безопасности ГУ МВД проводило проверку, факты коррупции не были обнаружены ни разу.

– А что означает ваша записка – про изолятор ФСБ и про диабет?

– На это вообще не обращайте внимания. Эта беседа проходила после того, как в ОБЭПе Центрального РУВД предоставленные нами доказательства просто «прикрывали». Совершенно сознательно. Учитывая, что мы обратились с заявлением и в ФСБ, мне хотелось понять по реакции Шенгелии: этой организации он тоже не боится?