Смерть за квадратные метры.

Английская пословица "Мой дом - моя крепость" когда-то была совершенно чужда советскому человеку. Да и как ее могли претворить в жизнь обитатели коммуналок! Приватизация же квартир, позволившая наконец-то почувствовать себя собственниками жилья, породила множество преступлений, кровавые подробности которых становятся известны только сейчас. Именно квартиры стали причиной гибели сотен москвичей. И самое страшное, что гибли они от рук участковых, то есть тех, к кому люди сами шли со своими бедами и нуждами. За теми, кто претворял в жизнь ставшую в последнее время популярной и у нас английскую народную мудрость, следили на улицах. Сейчас в Управлении по расследованию бандитизма и убийств Московской городской прокуратуры закончено колоссальное дело банды участковых, в котором только "история" ее главаря едва уложилась в 28 томов. Вернее, это несколько дел - часть членов банды уже осуждены, фигуранты другого дела знакомятся с его материалами, а родоначальник банды и ее идейный вдохновитель - пока на "излечении". От чего он "лечится", отдельная история. Охотники за квартиросъемщиками. Главарь банды - Александр Астапов, бывший сотрудник ГАИ Тимирязевского района, к разгару приватизационного бума уже успел отсидеть за угон машины. Свою новую жизнь на "гражданке" он начал с торговли конфетами на рынке. Сблизился с некоторыми членами "коптевской" ОПГ, которые "крышевали" начинающего коммерсанта. Но все-таки главной "крышей" Астапова всегда оставалась его жена. Если на ларек мужа "наезжали", она говорила: "Саша, сидеть! Сама разберусь". Оперативники удивлялись, с какой покорностью подчинялся ее приказам двухметровый, под 150 килограммов веса Саша. Она, скорее всего, была в курсе его дел: подельники на следствии рассказывали, что после каждой "операции" (убийства очередной жертвы и "похорон"), прежде чем перейти к обязательной выпивке и закуске, Астапов звонил домой: "Мы закончили. Все в порядке". Во время расследования был случай. Один из членов банды - Сергей Мясков, не участвовавший в убийствах, охотно давал показания и сотрудничал со следствием. Ему вменялась в вину только "охрана" жертв, поэтому он находился под подпиской о невыезде. Мясков пришел к жене уже арестованного Астапова и попросил денег на адвоката, она отказала. Сергей вспылил: "Тогда я солью все, что знаю". Женщина попросила его не спешить, мол, деньги найдутся. Но вскоре после этого Мясков погиб в собственном подъезде в пьяной драке. Его били кастрюлей по голове, пока он не затих. Тогда загасили о щеку "бычок" - Мясков не шевелился. Сломали палец - не реагирует. И лишь окончательно убедившись, что парень мертв, демонстративно уложили его около подъезда. У следствия есть основания подозревать, что драка эта произошла не случайно. Члены банды были знакомы между собой через родственников - почти все жили в одном Северо-Восточном округе. Этакий семейный подряд. К примеру, Евгений Бережной, бывший военнослужащий, женат на сестре супруги Астапова. Юлия Бережная - тоже фигурант уголовного дела 108759. И это не единственная женщина, которую Астапов вовлек в банду. Оксана Волкова, 1972 года рождения, мать малолетнего ребенка, была не только подельницей, но и его любовницей. Подкаблучник Астапов, рапортовавший жене об окончании каждого "дела", любил погулять на стороне. Иногда, по словам подельников, не брезговал и бомжихами. В банду входил и муж Оксаны - Андрей Волков. Оба эти супруга - фигуранты другого уголовного дела, 108759А, которое уже прошло через суд. Но хотя его участники осуждены к длительным срокам заключения, это еще не предел. Они также фигурируют и в других уголовных делах по банде Астапова, и их срок после рассмотрения дел, где нашли отражение новые кровавые похождения банды, может быть увеличен. По этому же делу осуждены бывший участковый, а затем следователь ОВД "Восточное Дегунино" Сергей Бабарыкин, а также группа "безработных" сообщников: Александр Масин, по кличке Саша Чеховский, ранее судимый за грабеж; Аркадий Овсянников, проходивший по милицейским учетам как член "коптевской" ОПГ; Мария Попова и ее гражданский муж - ранее судимый Александр Радин. С материалами своего дела знакомятся сейчас бывшие участковые ОВД "Лианозово" СВАО Москвы Евгений Жбанов и Виктор Баранов, некто Андрей Маньжов, правнук легендарного бандита Леньки Пантелеева - гены дали о себе знать через два поколения. Список других соучастников, не осведомленных, как следует из обвинительного заключения, о пособничестве в бандитизме, но давших согласие на участие в конкретных преступлениях, занимает несколько страниц. Среди них сотрудники ОВД "Лианозово", работники домоуправлений, паспортисты, нотариусы, родственники обвиняемых и два работника спортивно-стрелкового клуба "Тимирязевец", снабжавшие Астапова боеприпасами. Оружие стало самой большой страстью бывшего гаишника. Собственно, с него все и началось. Преступная страсть. В поле зрения МУРа Астапов попал в сентябре 1999 года. На его квартире внезапно нагрянувшие оперативники обнаружили целый арсенал. Перечислю то, что проходит по материалам уголовного дела: пистолет Макарова, револьвер "TAURUS" (Бразилия), револьвер системы "Наган", карабин "Сайга-410К", двуствольная винтовка иностранного производства неустановленной модели, охотничьи ружья "Иж-27", однозарядная винтовка - "TOZ-8", газовый пистолет, 35 патронов 410-го калибра, 3 самодельных патрона, 95 патронов для охотничьего ружья, 6 патронов для "браунинга", 51 патрон для АКМ и т.д. и т.п. Все это находилось на вооружении банды, активно использовалось. Как установило следствие, только с весны 1997-го по лето 1999 года Астапов приобрел у тренера спортивно-стрелкового клуба тысячу патронов. Позже на допросах тренер рассказывал, что преступить закон его заставила нужда - не было денег на дорогостоящие лекарства, в которых возникла жизненная необходимость. Астапова арестовали. Но через несколько дней в столице на улице Гурьянова был взорван жилой дом - это стало началом целой серии страшных терактов (тогда в Москве и Волгодонске погибли около 240 человек). На какое-то время дело любителя оружия отложили. Когда жизнь вошла в нормальное русло, следствие продолжилось. Сотрудники 4-го отдела 2 ОРЧ (оперативно-розыскной части) - так он называется сейчас после череды преобразований в Московском уголовном розыске - заинтересовались найденными у Астапова документами о купле-продаже многочисленных квартир. Любитель оружия почему-то держал дома по два экземпляра всех документов, хотя явно, что один предназначался продавцу, а другой - покупателю. Чуть-чуть копнули, и оказалось, что этого человека часто видели в ДЭЗах и паспортных столах Северо-Восточного административного округа. Всегда ходил с папочкой, демонстрировал прокурорское удостоверение и, как "прокурорский" работник, имел при себе оружие. Особо не выделялся, пользовался скромной "Волгой"... Вскоре выявили его сообщников - начались аресты. Забегая вперед, скажу, что муровцам пришлось преодолеть в работе с этой бандой множество сложностей. Так как в нее входили действующие сотрудники милиции, никто не хотел огласки, а "свои" люди у бандитов были на всех уровнях: дело откровенно пытались замять, а сведения о суммах, которые предлагали за это, рушили веру в то, что добро когда-нибудь победит зло. За несколько лет банда, по некоторым данным, провернула сделки почти со 100 квартирами, заработав не менее полутора миллионов долларов. Следствию удалось доказать около 20 эпизодов. Но и это титаническая работа следователя по особо важным делам Управления по расследованию бандитизма и убийств Мосгорпрокуратуры Олега Пипченкова, возглавившего бригаду, в которую вошли следователи межрайонных прокуратур - Николай Озеров, Иван Тряпкин, Александр Туманов, Олег Павлов, Юлия Склянкина, а также оперуполномоченные МУРа Владимир Горелов, Сергей Лукьянсков и Юрий Юдин. Кровавый конвейер. Не все арестованные давали правдивые показания. Так Андрей Маньжов, познакомившийся с Астаповым в 1999 году, уверял, что выполнял только работу охранника, мол, как-то шеф поручил выкопать яму в лесочке, но для чего, не сказал. Вскоре выяснилось, что Маньжов прекрасно был обо всем осведомлен и, как доказано следствием, принимал участие в убийствах жертв "квартирного вопроса" и других преступлениях. Потомок знаменитого Леньки Пантелеева вначале даже письменно отказался от адвоката, заявив: "Просто я хорошо знаю свои права и юредически грамотен и смогу в полной мере защитить свои права". Участкового Евгения Жбанова познакомили с Астаповым, соблазнив тем, что такое знакомство даст возможность зарабатывать приличные деньги "чисто, без криминала". И начиналось все так хорошо. Он просто должен был подыскивать кандидатуры одиноких, желательно пьющих квартиросъемщиков. Астапов рассказал, что "разводит" этих стариков и алкоголиков, а потом перевозит их на "базу" - в дом отдыха. За тихого алкоголика Будкина, по словам Астапова, можно было даже порадоваться - он живет в доме отдыха прекрасно и даже завел себе женщину. Жбанова правда, насторожило, что как-то во время очередного пикника Масин обмолвился: "Недавно вот этим ножом я зарезал человека, а теперь режу еду". Астапов посмотрел на него угрожающе: "Режь, какая теперь разница". Еще один тихий алкоголик вел себя крайне осторожно, в дом никого не пускал. Его подкараулили на улице. И Оксана Волкова попросила мужчину помочь ей в перевозке вещей. А вскоре Жбанов увидел, как Оксана и Масин сажают мертвецки пьяного хозяина однокомнатной квартиры в машину. Больше его никто и никогда не видел... Кандидатура жительницы Новгородской улицы Пожарновой была идеальна. Одинокая женщина с психическими отклонениями, никаких родственников и близких, которые могли бы ее искать или предъявить имущественные претензии. К ней отправились участковые - Жбанов и Баранов. Сначала она не открывала, но помогла деятельная старушка с первого этажа. Стала уговаривать соседку, мол, это действительно участковые, в форме, что она их знает, говорила, что они хотят помочь Пожарновой и отвезти ее в больницу, где ей будет значительно лучше. И женщина сдалась. Жбанов только тогда понял, что они везут ее на смерть. Астапов сказал: "Приехали" - это стало сигналом к действию. Маньжов достал ПМ, который дал ему главарь, и несколько раз выстрелил в Пожарнову. Она застонала, потом захрипела. Астапов сделал два контрольных выстрела из "магнума" - в тело. Опять в тело. В голову он никогда не стрелял: боялся, что кровь и мозги заляпают весь салон. Когда осматривали машину Астапова, поразились: на заднем сиденье живого места не было без красок и шпаклевок - именно в автомобиле чаще всего приводили в исполнение приговор для тех, кто попадал в этот жуткий конвейер. Гильзы и пули из багажника при обыске выгребали пакетами. Труп Пожарновой переложили в багажник и повезли закапывать в лесок поселка Северный, недалеко от дома Жбанова. Астапов предложил раздеть труп - "чтобы сгнила побыстрее и менты ее не нашли". Потом пили за то, что "Андрюха (Маньжов) прошел боевое крещение". "Теперь очередь за тобой", - сказал Астапов Жбанову. На следующий день после убийства Пожарновой проникли в ее квартиру и забрали все необходимые документы. В ее паспорт вклеили фотографию тетки Юлии Бережной, которая потом приватизировала квартиру. Вскоре жилище Пожарновой было продано. Жбанов и Баранов подыскали для Астапова владельца двухкомнатной квартиры. Когда они позвонили в дверь, Гардин открыл - он знал обоих участковых. Пришли они вместе с Маньжовым, сказали, что нашли старику нужного юриста. Пенсионер был одинок, сильно пил, но был еще физически крепок - занимался спортом, поэтому решили напоить его до бесчувствия. Разгоряченный разговорами о нынешнем падении нравов, Гардин рвался на улицу с криками: "Идем на заседание КПСС!" Его погрузили в машину и, когда Астапов сказал: "Приехали", Жбанов 5-6 раз выстрелил. Старик сразу затих. Похоронили его опять недалеко от дома Жбанова, в 2-3 метрах от "могилы" Пожарновой. У старика все-таки нашлись родственники, и они написали заявление в милицию об исчезновении Гардина. Оперативно-розыскное дело всего за 500 долларов прекратила оперуполномоченный ОВД "Лианозово" Зоя Ненарокова, в производстве которой оно находилось. Она же состряпала от имени Гардина объяснение, будто бы он переехал на другую квартиру и ни с кем общаться не желает. Ранее судимого жителя Новгородской улицы Степовика Жбанов посетил с "профилактическими" целями. Понял - это то, что нужно: одинок, пьет. Для следующей "профилактической" беседы к Степовику пришли уже с "прокурором" Астаповым. В машине Жбанов по условленному сигналу Астапова сделал не менее восьми выстрелов, потрясенный тем, что жертва все время не отрываясь глядела ему в глаза. Потом Астапов из "TAURUS" сделал пару контрольных выстрелов, и тогда участковому показалось, что тот добивает людей из удовольствия. И Маньжов при этом всегда сохранял спокойствие, и от него часто приходилось слышать: "Эх, завалить бы сейчас кого-нибудь!" Во время следствия Жбанов искренне признался во всем содеянном. В своем чистосердочном признании он, подводя итоги знакомства с Астаповым, подробно описал, как весной 1998 года сначала подыскал два адреса. Оба старика вскоре были убиты Астаповым и Масиным. Весной следующего года подобрал еще четыре адреса. Одного мужчину и одну женщину он убил лично. Всех убитых закапывали около дома, где он жил. Тем временем возникло еще одно квартирное дело - без "мокрухи". Опять же за 500 долларов участковый ОВД "Лианозово" А.Мартынович передал Астапову документы двух сестер, проживавших в квартире по Абрамцевской улице и умерших в одночасье. Эта квартира была похищена мошенническим путем. Не щадили "астаповцы" и тех, кто им помогал. Отсидевшая срок Лариса Иванова (с улицы Новгородской), любительница пьяных компаний, иногда снабжала банду нужными адресами и кандидатурами для "поездки на базу". Но пришла и ее очередь. Жбанов знал уже, какая участь ждет Иванову, и в квартиру не заходил, чтобы не светиться перед соседями. "Решайте, кто будет ее валить, - сказал Астапов. - А то на улице светло, могут услышать выстрелы". Когда женщину душили брючным ремнем, Жбанов вышел из машины. Он помнит, как машина закачалась, а через минуту вышел Маньжов: "Все кончено". Яма была готова заранее. Труп раздели, как обычно. В исповеди Жбанова есть удивительные по цинизму строки, ярко характеризующие членов банды. "Когда приходилось раздевать трупы, Маньжову всегда приходилось снимать с них трусы", - писал Жбанов. Он также отмечает, что в отличие от участкового Бабарыкина, осужденного уже члена банды, родственник Леньки Пантелеева Маньжов был всегда хладнокровен. Далее Жбанов пишет: "Астапов со смехом вспоминал, как визжал Бабарыкин, когда они обнаружили в одной из квартир мумифицированный труп". Могилу Ларисы Ивановой засеяли семенами травы, специально купленными для того, чтобы лучше маскировать свежевырытые ямы. Такие же семена нашли при обыске у Астапова. По иронии судьбы, могилу Ивановой выдала именно маскировка. На следственном эксперименте Маньжов неправильно указал место захоронения. А один из сыщиков, осматривая лесочек недалеко от дома Жбанова, обратил внимание на небольшой участок земли со свежей травкой. Начали копать и нашли то, что искали. А в лесочке чуть ли не на каждом метре - по покойнику. По бандитским понятиям над каждым захороненным трупом нужно установить крест. Любой. Из палочек, веток, даже из фотопленки. В том лесочке на многих деревьях пленка, склеенная в виде креста, уже просто вросла в древесину. Но это уже другие трагедии. Квартиру Ивановой продали, втянув в мошенническую сделку тетку жены Астапова. "Патроны, сука, пожалел". К некоторым жертвам бандиты проявляли нечто вроде милосердия и оставляли в живых. Запуганных, затравленных - одних милиционеры пытали током в кабинете участкового, других били - их вывозили в Тверскую область и поселяли в брошенных деревенских домах. Не приспособленные к такой жизни старики все равно были обречены. Предварительно, пока шло оформление документов на квартиру, стариков держали на "базе", за городом. Очень любила выезжать на "базу" Оксана Волкова. Брала ребенка и ехала на свежий воздух. Вела себя как надсмотрщица в концлагере. Неработающая Оксана могла реализовать себя в банде и как актриса. Это пригодилось в истории с вымогательством квартиры отца и сына Москалевых. К ним по служебной необходимости заходил участковый Бабарыкин. Москалев-старший, работавший когда-то личным водителем Берии, пожаловался ему на отсутствие денег и сообщил, что готов продать свой гараж. Бабарыкин сказал, что может купить его (в итоге гараж и так отошел ему). Потом участковый привел в дом Москалевых Оксану и представил ее как сотрудницу Красного Креста, которая должна им помогать. Астапов за эту "помощь" выплатил ей гонорар - 200 долларов. Также на деньги Астапова Оксана покупала продукты и спиртное. Старика и сына-инвалида активно спаивали. Одно из таких распитий закончилось наездом милиции - Москалева-младшего обвинили в том, что он пытался изнасиловать Оксану, пригрозили инвалиду тюрьмой, предварительно сильно избив в отделении милиции. А вскоре отец и сын Москалевы оказались в городе Кимры Тверской области, квартиру их бандиты продали. Когда следствие приступило к работе со свидетелями, оказалось, что Москалев-сын угорел в бане, а отец попал в психбольницу. Трехкомнатная квартира, в которой проживали молодая мать с 12-летней дочкой, досталась банде еще проще. Туда ввалились всей гоп-компанией. Изнасиловали дочь на глазах у матери. И выселили из Москвы в комнату, перегороженную досками... Во время "работы" с этими потерпевшими Астапов поссорился с Масиным. Тогда они окончательно разругались и расстались. Жадный Астапов (вспомните его "гонорары" подельникам) просто выходил из себя при упоминании имени Масина, возмущался, вспоминая, как тот однажды на его приказ: "Давай, мочи!" - ответил, что "патроны денег стоят", и стал резать жертву, нанеся почти 80 ножевых ранений. "Патроны, сука, пожалел по 3 доллара штука, а одежда вся в крови - теперь выбрасывай, дороже встало!" - сказал ему тогда Астапов. "Милосердие" было проявлено и к подельникам - Марии Поповой и Александру Радину (уже получили по 5 лет тюрьмы). Эта семейная пара сыграла роковую роль в жизни рано осиротевшего Олега Покровского, обладателя двухкомнатной квартиры на Новгородской улице. Радин рассказал, как Астапов предложил ему принять участие в продаже этой квартиры. Сначала они похитили у Олега паспорт, а потом ему позвонила Попова и сообщила, что она нашла паспорт. Когда Покровский пришел к Поповой за паспортом, там уже гуляла целая компания: Астапов, который заранее приобрел водку и закуску, Овсянников и Радин. Усадили за стол Олега. А потом пьяного парня затолкали в машину... На следующий день Покровского уже никто не видел. На вопрос, где Олег, Радину ответили: сбежал. Радин понял, что Олега убили, поскольку в таком пьяном виде парень сбежать никак не мог. Затем по подложным документам квартиру Покровского продали за 32 тысячи долларов. За Покровского сошел Радин - его фотографию Астапов с помощью сотрудника паспортного стола ОВД "Лианозово" вклеил в паспорт убитого. За свою "помощь" Радин и Попова получили тысячу долларов на двоих. Но узнав об убийстве Покровского, да еще с подробностями (похоронили наспех в Дмитровском районе, слегка засыпали землей, так что руки-ноги торчали), они решили от Астапова сбежать. На что последовал короткий приказ жены Астапова: "Отдубасить!" Семейство все же осталось в живых. Меньше повезло другому участнику этого убийства - Александру Овсянникову. Подсевший на наркотики, он после ареста даже сумел вновь вернуть с ебе спортивную форму - в тюрьме начал качаться. И, естественно, никакой "дури". К братку из "коптевской" бригады в СИЗО относились с уважением, но только Овсянников начал давать показания, как его однажды н ашли... мертвым. Сердечная недостаточность. А при вскрытии обнаружили соли тяжелых металлов. Овсянникова отравили. Андрей Волков, муж Оксаны, умер от "паленой" водки. Как я уже писала, Сергей Мясков (в ба нде его называли Очкарик), подбиравший по заданию Астапова нужные адреса и охранявший пленников (в частности, он вышел на Олега Покровского), был убит в пьяной драке. Без языка. При аресте в сентябре 1999 года Астапов вел себя очень спокойно. Говорил - да, виноват, но... фанат оружия, ничего поделать с собой не могу. Понимал, за оружие получит не более полутора лет. Но когда на Пе тровке, 38 его спросили о документах на квартиры, помрачнел. Когда поинтересовались, а где сейчас Олег Покровский, Лариса Иванова, старушка Пожарнова, старик Гардин и т.д., - замкнулся и замолчал. Молчит и по сей день - в тюрьме, чтобы не говорить, Астапов откусил себе язык. Адекватный в камере, на людях он бьется головой о стенку и даже демонстрирует, что готов есть свои испражнения. Оброс, как Саддам Хусейн. Но сыщики знают, что в тюрьме он всегда при деньгах (меньше 5 тысяч рублей на расходы не имеет), заказывает обеды из ресторана. Не удивляйтесь - нынче в любой тюрьме почти все заключенные имеют мобильники, а те, что с деньгами, могут заказать себе и выпивку и закуску, и девочек. На экспертизе состояние Астапова признали "реактивным" (преступления он совершал во вменяемом состоянии, а тут стал временно невменяемым?). Сыщики говорят, что диагноз их не удивил, - они знали, что в Институт Сербского к кому-то был направлен гонец с 40 тысячами долларов. "Если Астапов больной, его нужно лечить. Но таблетки он выбрасывает, а уколы, от которых здоровый легко может стать больным, ему почему-то не делают", - говорят они. Подруга Астапова Оксана уже получила 7 лет строгого режима. Говорят, виновата сама. Сначала сотрудничала со следствием и явно могла рассчитывать на условный срок (вдова, одна воспитывает малолетнего ребенка), но на суде устроила настоящий концерт - кричала о "беззаконии", о том, что у нее "выбивали" показания. Судья ее "артистизм" оценил по достоинству. Кстати, о детях. Явно по совету адвокатов во время следствия срочно забеременели жены наших основных персонажей. Ребенок родился и в семье Масина. Здоровенный детина, которого при задержании не могли скрутить несколько человек, до прихода группы захвата прятался в шкафу, дорогу к которому преграждала детская кроватка. В семье Астаповых обошлось без прибавления. У него и так двое больных детей. Но когда муж бандитствовал, мама Таня на их болезни внимания не обращала. Сейчас это - один из козырей "реактивного" папаши. ...Вход в кабинет Олега Пипченкова преграждают два громадных сейфа. Недавно их как вещественные доказательства извлекли со дна Клязьминского водохранилища. Это связано с еще одним эпизодом разнообразной деятельности банды Астапова. В августе 1999 года, накануне ареста главаря, Евгений Бережной разработал следующую операцию. В туристическую фирму "Инна Тур" был внедрен "свой" охранник - Андреев. Бережной неоднократно приезжал к тому во время дежурства, изучал внутреннюю планировку офиса, график работы сотрудников. Затем изготовил дубликаты ключей, находившихся у Андреева. 7 августа в 21 час с сообщниками (среди них - наши знакомые Жбанов, Маньжов) Бережной проник в служебные помещения фирмы. Похищенные сейфы бандиты вывезли в гараж - недалеко от водохранилища, чтобы выбросить их после вскрытия. Вместе с сейфами сообщники похитили два телефонных аппарата, два факса - всего на сумму 21 тысяча рублей и 20 тысяч долларов США. Бандиты не гнушались ничем. Как установлено следствием, Евгений Бережной, Маньжов и член "медведковской" ОПГ Александр Сапин, также входивший в банду, похитили у одного московского коммерсанта 3 тонны красной икры. Сначала несчастного били по почкам, затем отвезли в баню, где удерживали 12 часов. А в это время со складов перевозили икру. * * *. Раскрытые сыщиками МУРа и оперативно-следственной бригадой преступления банды Александра Астапова - лишь небольшая доля в кровавой летописи "решения квартирного вопроса". Порой, встречая нового соседа, поселившегося в квартире, где недавно жила знакомая пенсионерка, мы и не задумываемся, сама ли она продала свою жилплощадь и на дачу ли, а не на тот свет переехала жить. Моя подруга большую часть жизни провела в коммуналке, в старом доме на улице Солянка. Когда ее квартиру наконец расселили, соседи-алкоголики Гаврилыч и Надежда получили в этом же доме шикарную квартиру, из которой тут же разъехались по "однушкам" на окраины Москвы. А вскоре при странных обстоятельствах отошли в мир иной. Надежда, к примеру, утонула в ванне. Но родственники, по крайней мере, могут хоть прийти к ней на могилу. А сколько жертв "квартирного вопроса" в безымянных ямах по каким-нибудь лесочкам?.. И там играют дети, в том числе и дети, родившиеся в семьях астаповских бандитов. Наше будущее