Мой дом - не моя крепость

Хабаровская Фемида защищает права несовершеннолетних не по закону, а по понятиям.Лиза Глушакова и Максим Кадыров родились в третьем тысячелетии, когда Россия уже стала правовым государством. Но со дня их появления на свет хабаровская Фемида провела между ними черту неравенства: одной "подарила" двухэтажный коттедж, другого лишила скромной двухкомнатной квартиры, с пеленок превратив в бездомного.В Хабаровске никого не удивишь квартирными аферами: то и дело создаются фирмы-однодневки, что затягивают в свои сети до глупости доверчивых клиентов, а потом исчезают. Статистика свидетельствует, что каждая десятая сделка по продаже или обмену квартир в Хабаровском крае судебными органами признается недействительной. Но в выигрыше от этого не всегда остаются пострадавшие. Греют руки на многоходовых комбинациях нечистые на руку люди. А вот снять их "заклятия", похоже, нашим судам не по силам. Разрубить этот гордиев узел и попытался один из таких обманутых - Марат Кадыров.Судебные приставы, что явились рано утром в 103-ю квартиру панельной девятиэтажки по улице Тихоокеанской, такого поворота событий не ожидали. Один из них был захвачен в заложники, а остальным участникам акции по выселению были объявлены условия: - Заложник останется до тех пор, пока суд не отменит решение о выселении, - сказал вышедший на лестничную площадку тесть-парламентер. - В противном случае будет приведено в действие взрывное устройство.Опасный объект в считанные минуты окружили группы милиции и МЧС, приехали "скорая помощь" и пожарная охрана. Подтянулись и вездесущие средства массовой информации. Но показать себя во всей красе силовым структурам не довелось. "Террорист" через полчаса сдался милиции, в коробке, эмитирующей взрывное устройство, не было и намека на тротил. Просто своим нестандартным поступком глава семьи хотел привлечь внимание общественности и властей к запутанной ситуации, заложниками которой стало несколько семей.Начало многоходовой афере было положено пять лет назад, когда гражданка Глинина вместе со своим несовершеннолетним ребенком выписалась из четырехкомнатной квартиры и поселилась в малосемейном общежитии. Ее престарелая мать жилье приватизировала, а потом и продала. Новый владелец долго здесь не задержался - передал владение недвижимостью за известную сумму в зеленых гражданину Дорогих. На Руднева, 38, он переехал не один, а вместе с сыном и несовершеннолетним внуком, продав свою двухкомнатную квартиру по ул. Тихоокеанской, 201. Но и здесь владелец, не успев прописаться, поторопился продать только что обретенное жилище Татьяне Димовой и ее мужу Марату Кадырову.Ни в квартире по улице Руднева, ни по улице Тихоокеанской не думали, не гадали, что скоро преподнесет им неожиданный сюрприз судьба, вернее, никому из них не известная гражданка Глинина: она подала заявление в районную прокуратуру о нарушении прав ее несовершеннолетнего сына. Прокурор, поверив потерпевшей на слово (что выписалась из квартиры временно, с целью дальнейшего размена, что о продаже жилья узнала совсем недавно), нарушение прав усмотрел и обратился в суд с иском о признании сделки по купле-продаже квартиры на Руднева, 38 недействительной.Суд Краснофлотского района интересы малолетнего гражданина защитил. И предписал гражданину Дорогих приобретенные апартаменты освободить. Но идти ему самому, а также сыну и внуку - увы! – было некуда. И он обращается в суд с иском о признании недействительной продажу его бывшей квартиры, владельцами которой и стали совершенно законно Татьяна Димова и Марат Кадыров.Районный суд, следуя своей логике о защите прав несовершеннолетних, и эту сделку расторг, предписав теперь выселить уже семью Димовых (Кадыровых). Не приняв во внимание, что за годы судебной тяжбы у Марата Кадырова и Татьяны Димовой, юридического владельца квартиры, родился сын. И что его права на жилье тоже надо защищать. Защищать права Максима Кадырова суд счел излишним, одним росчерком пера превратив его в младенца-бомжа. И потому его отец решился на самый отчаянный поступок.Перед телекамерами "выбросить" на улицу ребенка вместе с колыбелью власти не решились. А у отца, которому, конечно, грозит наказание за захват заложника и угрозу проведения террористического акта, забрезжила надежда на пересмотр судебного решения в порядке надзора. Шансы у добросовестных приобретателей появились после решения Конституционного суда России. А у других, особо легковерных, и шансов нет, потому что их истории развиваются совершенно по иному сценарию.Вот одна из них - о продаже двухэтажного коттеджа по улице Двинской, 23. Женя Пластинин остался сиротой в девять лет, когда в автокатастрофе погибла его мать. Отец его, в то время находящийся в розыске по уплате алиментов, вдруг объявился. И убедил судей Индустриального районного суда доверить ему, а не бабушке и дедушке, опекунство над несовершеннолетним сыном. Не вняли суровые судьи заверениям стариков, что не сын нужен отцу-пьянице, а компенсации, обещанные семьям пострадавших, да опекунские и пенсия по утрате жены. На сторону отца встал и краевой суд, подтвердив решение районной инстанции. И не вмешайся в это дело комиссия по правам человека при губернаторе, совсем отобрали бы у них и внука. За два года отец-опекун ни разу сына не навестил, не дал на его воспитание ни копейки.И только тогда, на новом заседании, суд признал опекуном дедушку, Сергея Павловича Жданова. Но все же на лишение отца родительских прав не решился. Чем папаша и воспользовался: потеряв "опекунский" ежемесячный доход, он нашел другой легкий способ получения денег: продал дом, который они построили вместе с погибшей женой, и где всей, еще счастливой, семьей были прописаны. Ухитрился он (или ему помогли за мзду) миновать и органы опеки, и органы юстиции. Хотя все эти инстанции и были официально уведомлены, что недвижимость имеет "препятствие" при совершении сделки. Препятствием были права несовершеннолетнего Жени. Дом площадью 281 квадратный метр и земельный участок при нем были в свое время закреплены за семьей Пластининых распоряжением главы Индустриального района, ставшего ныне Южным округом. Собственность, прямо скажем, - не мелкая песчинка, чтобы затеряться в бюрократических картотеках. Затеряться не должна, но ее можно просто не заметить (за мзду, конечно).Обнаружилась сделка по купле-продаже только тогда, когда пошли старики Ждановы прописывать своего 14-летнего внука, получившего паспорт. Оказалось, прописывать-то и некуда: у дома есть уже новые владельцы. Обратились опекуны в районную прокуратуру, и уже полгода идет в Индустриальном райсуде одно заседание за другим. Пенсионерам приходится доказывать судьям и незаконность сделки, и факт нарушения прав своего несовершеннолетнего внука. Но не верят служители Фемиды не то, что их словам, а даже документам, предоставляемым опекунами.Ну как, по мнению судейских крючкотворов, верить документу на право владения земельным участком, ведь он еще прежним мэром подписан. Под сомнение взята и законность распоряжения главы района. Справка адресного бюро о прописке тоже - в ней ведь значится и мать Жени, а она давно погибла. Да и не дом это вовсе, а недострой, не успели супруги до развода отделать его на все сто процентов. А потому и не является он полноценной недвижимостью. Тем более нельзя его закрепить за несовершеннолетним подростком. Потому и дом вовсе не принадлежит Жене Пластинину. И вынес районный суд вердикт: на сделку о купле-продаже разрешение органов опеки не требовалось.И потому Женя Пластинин не имеет прав на коттедж, построенный его родителями, не получит в паспорте отметку о прописке по данному адресу. И не будь у дедушки квартиры, тоже бы стал бомжом. Другое дело Лиза Глушакова, родившаяся в июле нынешнего года. Она из роддома сразу была привезена в коттедж на Двинской, 23. Вот она на него имеет полное право. По праву рождения, как говорится. Потому что родилась она не в простой семье. Дедушка – проректор современного гуманитарного университета, известная личность в кругу юристов. А мама, следователь Екатерина Глушакова, тоже не последняя фигура в Индустриальном РОВД.Статья 40 Конституции РФ наделяет каждого гражданина России правом на жилище. Вот только объяснить, как реализовать это право людям, уже имеющим жилье, не может даже суд. При каждом конкретном случае чиновники, будь то административные или судейские, любят ссылаться на недостатки законов: мол, принять справедливое решение не хватает законодательной базы. Однако за этим утверждением видны не только нежелание официальных лиц ударить палец о палец для достижения справедливости, но и корыстные цели. А тем самым они создают другую базу - для дельцов-махинаторов.