Главная страница - Публикации

Военный подряд: безопасность на аутсорсинге



Тыловые функции и материально-техническое обеспечение Вооруженных сил США уже давно выведены на аутсорсинг. А подряд на охранные функции, военный инструктаж, боевую подготовку и сбор развединформации обрел невиданные объемы и критическую роль в современном ведении войны в связи с боевыми действиями в Афганистане и Ираке.
  
Отрывок из электронного письма, циркулировавшего по каналам военных подрядчиков: «Я — военный подрядчик США. Я забочусь о себе, оперативниках справа и слева от меня и ни о ком больше. Я всегда воспользуюсь возможностью послать офицеров регулярных войск и буду это делать при каждом удобном случае. Я — козел отпущения моей страны, боец, от которого в случае чего открестятся, и мне это нравится… Я исполняю эту работу потому, что она дает возможность уничтожить врагов моей страны и наконец-то купить катер, о котором я всегда мечтал… Я в лучшей физической форме, чем 99% регулярной армии, хотя это и не сложно… Я буду работать на моих условиях, а если условия станут слишком стремными, я просто-напросто найду другую компанию, которая заплатит мне больше».

  
Это произведение профессионального фольклора военных охранников в утрированной форме передает их кредо и логику.

   
Частная военная каста
  
В первой войне в Персидском заливе, в 1991 году, наряду с 540 тыс. военнослужащих регулярных войск, участвовали около 9,2 тыс. сотрудников частных американских компаний, чьи функции в основном состояли в управлении усовершенствованными системами оружия. Сегодня, при численности американского военного контингента в Ираке в 160 тыс. человек, там работают около 180 тыс. подрядчиков.

  
Работа военных подрядчиков в Афганистане и Ираке, помимо полного спектра материально-технического снабжения, состоит в охране американских и местных деятелей, включая Хамида Карзая и сотрудников американского посольства в Багдаде (их насчитывается около 2 тыс. человек), сопровождении грузов, охране нефтепроводов и другой критической инфраструктуры, подготовке иракских полицейских, ведении допросов, управлении тюрьмами, сборе развединформации, ведении воздушного наблюдения. «Большая тройка» охранных предприятий — DynCorp, Blackwater, spaniple Canopy — вдобавок к высокой занятости в двух военных зонах, в 2006 году выиграла контракт в $1 млрд на охрану американских посольств во всем мире. Точное число военных подрядных компаний в Ираке неизвестно даже главе профессиональной ассоциации подрядчиков, но оно приближается к паре сотен.

  
Кто идет в частные военные компании и охранные предприятия? 15—20% кадров поступают напрямую из армии. Другие — после некоторого периода гражданской жизни, в возрасте от 25 до 50 с лишним лет, отслужив в подразделениях Delta, флотских SEALs, секретных подразделениях особого назначения, морской пехоте, рейнджерах, «зеленых беретах» и обычных подразделениях Сухопутных войск, ФБР и, наконец, полиции. За 20 лет службы, как шутят бывшие спецназовцы, они приобретают кольцо с топазом, «Харлей-Дэвидсон», бывшую жену и надежду получить работу зазывалы в местном супермаркете. Они благодарны военным подрядчикам за шанс вернуться в атмосферу боевого товарищества, послужить стране и заработать.

   
«Сколько афгани стоит смерть…»
  
Финансовая сторона охранного бизнеса представляется привлекательной и для владельцев бизнеса, и для кадров. Сотрудник компании, в зависимости от степени профессионализма и уровня допуска к секретной информации, может получать от 400 до $1200 в день. Когда сотрудник получает, например, $500 в день, компания выставляет заказчику счет на $1500 в день. $500 уходят на накладные расходы, и компании остается $500 чистой прибыли с сотрудника в день.

  
Однако период «золотой лихорадки» охранного бизнеса уже спал: средние $600—700 в день превратились в $400, и на такую работу больше стремятся граждане третьих стран, чем американцы. Подсобные работы и «статическая» охрана и ранее выполнялись филиппинцами, пакистанцами, малайцами, индийцами, чилийцами и другими. Для сравнения: в 2003 году за службу в Восточном Тиморе DynCorp платила $105 тыс. в год, в Боснии — $90 тыс., в Косово — $89 тыс. в год.

  
При этом жизнь военного подрядчика подвержена тем же опасностям, что и жизнь регулярных военнослужащих, с той разницей, что государство не дает страховки и не покрывает расходов на лечение в случае ранения. $500 в день может показаться высокой зарплатой, но поскольку рабочего дня как такового в зоне военных действий не существует, то она может свестись к $25 в час. Больше трех месяцев кряду охранники в Ираке стараются не работать — без ущерба психике это не обойдется. В случае смерти подрядчика, согласно закону Министерства обороны, получателям выплачивается страховка лишь в $65 тыс. (в сравнении с $250—400 тыс. для военнослужащих).

  
Последние обнародованные данные о жертвах среди подрядчиков датируются мартом 2007 года: на тот момент погибшими только в Ираке числились 917 подрядчиков, более 13 тыс. были ранены. Известно, что 4 июля 2007 года цифра погибших перевалила за тысячу.

  
Трагический инцидент в Фаллудже в марте 2004 года, когда четыре американских конвоира были убиты и их тела растерзаны толпой, высветил не только опасность работы охранников, но и многочисленные нарушения условий их работы. Оказалось, что вместо группы в шесть человек, необходимой по контракту, на задание были отправлены четверо (Джерри Зовко, Скотт Хелвенстон, Уэсли Баталона и Майкл Тиг), собранные из разных команд и вместе никогда не работавшие, без подготовки и проработки маршрута в течение необходимых 24 часов, без карт местности и без положенных по контракту пулеметов и бронированных машин. За этими нарушениями стояло типичное для частного бизнеса стремление сократить издержки и личная безответственность командира команды.

   
Лучшие сыны Америки
  
Военные подрядчики сегодня очень мало похожи на лихих наемников, промышлявших в 1980—1990-е годы в Африке. Их компании становятся объектом инвестиций корпораций списка Fortune 500, они хорошо интегрированы в истеблишмент страны, щедро финансируют политические (в основном республиканскую) партии и лоббистов, а руководящие должности в них занимают бывшие высокопоставленные государственные кадры.

  
Компания Blackwater — наиболее яркий пример взлета военного бизнеса. Основатель компании, тогда 30-летний Эрик Принс, бывший Navy SEAL, унаследовал от отца огромное состояние и в 1999 году создал полигон для подготовки кадров спецподразделений ФБР и полиции. Первые годы бизнес шел медленно, но Ирак оказался настоящей золотой жилой: компания получила контрактов более чем на $1 млрд.

  
Blackwater, по словам Принса, способна подготовить 35 тыс. специалистов в год, может перебросить и развернуть полк в 1,7 тыс. бойцов в любой точке мира за 24 часа (необходимо заметить, что подобные заявления опровергаются военными). Эрик Принс любит приводить параллель: Blackwater в сравнении с регулярной армией — как «Федекс» в сравнении с обычной почтой, эффективное решение частного бизнеса против склеротичной и расточительной государственной бюрократии. Недавно The Prince Group, холдинговая компания Blackwater Worldwide, основала филиал Total Intel, который специализируется на сборе информации для государства и частных компаний — информации о природных катастрофах, политике правительств по отношению к бизнесу, законодательств других стран. По словам главы Total Intel, бывшего директора антитеррористического центра ЦРУ Кофера Блэка, компания «приносит профессиональные умения, которые традиционно оттачивало ЦРУ, напрямую в зал совещаний частных компаний». «Шпионы в аренду» называют их критики.

   
Аутсорсинг войны — аутсорсинг вины
  
Военный подряд в США — это не роскошь, а необходимость, единственно возможное решение критической задачи, поставленной политиками перед военными.

  
Развитие военного подряда стало естественным следствием сокращения военных бюджетов по окончании холодной войны. В идейном фундаменте военного подряда — англосаксонская традиция компактной добровольной армии и концепция «минимального» государства. Однако начало «глобальной войны с терроризмом» взвинтило военный бюджет выше уровня самых «горячих» дней холодной войны, и в этом процессе подрядные компании стали главным игроком и получателем контрактов.

  
Аутсорсинг военных функций решает для политиков множество задач одновременно. Во-первых, он позволяет избежать призыва: введение армейского призыва в США для любого президента равноценно политическому самоубийству, а другого метода существенно увеличить численность добровольной армии за короткое время не имеется. Вовторых, даже притом, что зарплата военного подрядчика стоит государству в среднем в два раза больше, чем госслужащего или военного, государство все же экономит на подряде, с учетом всех медицинских и социальных пожизненных расходов.

  
Есть у подряда и менее видимые, но чрезвычайно важные преимущества. Подрядчики оказываются незаменимыми, когда государство не может позволить себе ассоциироваться с определенными задачами или методами. Так, присутствие американских военных в Пакистане невозможно по многим причинам, но действия частных лиц устраивают и американскую, и пакистанскую стороны. Передача на подряд ведения допросов может помочь избежать скандалов типа Абу-Грейб. Некоторые в Америке считают, что с высокоморальными принципами регулярной армии войну с терроризмом не выиграть. Нужны люди, оперирующие вне благородных формальностей, от которых государство могло бы откреститься. Перевоз подозреваемых в терроризме для ведения допросов (таких допросов, которые государство, защищающее права человека, не может вести на своей территории) в третьи государства — так называемые rendition flights — может осуществляться на самолетах компании-подрядчика, и таких случаев было зарегистрировано несколько.

  
Наконец, аутсорсинг военных функций позволяет экономить на ошибках и политических издержках: если дело провалено, то провал будет списан на компанию. Стреляющий без разбору солдат регулярных войск может спровоцировать международный конфликт и навлечь волну международного возмущения на страну. Подрядчик же просто будет уволен и раскритикован, его компания может потерять контракт, и на этом наказание закончится. «Аутсорсинг вины», предоставляемый военным подрядом, — очень полезный для государства ресурс.

   
Военный подряд — ящик Пандоры?
  
До недавних пор государство сохраняло безусловную монополию на функцию, по определению являвшуюся его прерогативой — применение силы. Аутсорсинг военных функций в последние годы эту монополию серьезно размыл.

  
Следующее поколение аутсорсинга — сбор развединформации — размоет ее еще дальше. Разведывательное управление Министерства обороны США выделило частным подрядчикам около $1 млрд на ближайшие 5 лет для сбора и анализа развединформации. При этом частные компании ни в коем случае не прекращают свою работу на частных клиентов. Наоборот, они используют близкую связь с государством как конкурентное преимущество.

  
Глубокая вовлеченность бизнеса в такие интимные государственные дела, как применение силы и разведка, выстраивает совершенно новую систему отношений между государством, вооруженными силами и бизнесом.

  
Чем займется эта частная высококвалифицированная армия в поисках заработков после Ирака и Афганистана? Кто станет их следующим заказчиком? Правительства других стран? Крупные корпорации? Защищая их интересы и активы, подрядчики могут оказаться вовлеченными в военные конфликты с местными формированиями, которые могут перерасти в локальные войны. Из оборонительных организаций, каковыми они являются в настоящее время, подрядчики могут превратиться в наступательные — тогда разделительная линия между ними и наемниками исчезает. Как избежать риска утечки информации и нарушения процесса принятий государственных решений, когда компания собирает данные и для государства, и для частных клиентов?

  
Ответов на эти вопросы нет. Потенциальные риски этой новой системы отношений пока еще не реализованы, но некоторые эксперты уже бьют тревогу о потере государством своей монополии на военные функции. Хотя для таких опасений существуют и ограничители: адаптируемость американской системы к новым условиям и корректирующее давление общественного мнения.

  
Тем временем военный подряд расширяет возможности обеспечения национальных интересов для политического руководства Соединенных Штатов. Механизм аутсорсинга военных функций масштабируем и обладает практически неограниченным ресурсом, ибо питает его мощь американской экономики и предпринимательской инициативы, которые к тому же могут черпать из глобальных ресурсов любой недостающий элемент, например рабочую силу. Сколь бы ни были заняты регулярные войска в продолжительных конфликтах, всегда найдется достаточно подрядчиков, чтобы заниматься боевой подготовкой армий Грузии, Иордании, Гаити и других стран.

Бойцы частного фронта

Джерри (Ярко) Зовко. Родился в Кливленде в семье рабочих-иммигрантов из Югославии. Поехав с родителями в июне 1991 года в Дубровник, оказался свидетелем обретения Хорватией независимости. По возвращении в США бросил учебу на психиатра в Университете штата Огайо и поступил на военную службу. Настоял на отправке в Боснию в 1995 году. В 1997-м не смог пройти отбор в «зеленые береты», уволился из армии и стал охранником DynCorp. Работал в Катаре и Дубае, освоил арабский язык. В 2003 году перешел на работу в другую подрядную компанию, Vinnell, которая занималась подготовкой иракской армии («чтобы помочь иракцам взять на себя ответственность за свою страну»), а затем — в Blackwater Security Consulting. Погиб в Фаллудже 31 марта 2004 года.
  
Скотт Хелвенстон. В возрасте 16 лет поступил на службу в ВВС США по специальному разрешению и стал самым молодым «морским котиком» (Navy SEAL) в истории флота, с успехом завершив курс в 17 лет. Служил инструктором SEALs и был спортсменом мирового класса. Покинув флот после 12 лет службы, снимался в голливудских реалити-шоу «Combat Missions» и «Man vs. Beast». Был персональным тренером Деми Мур для фильма «G.I. Jane». Личные долги и обещанная зарплата — $600 в день — заставили его подписать двухмесячный контракт с Blackwater. Хелвенстон рассчитывал попасть в группу личной охраны главы временной коалиционной администрации Пола Бремера — в нее брали «красавчиков», как Хелвенстон, поскольку охранники Бремера вместе с шефом часто попадали в кадр. Во время курса подготовки в марте 2004 года вступил в конфликт с главным инструктором Джастином Маккоуном, который при первой возможности и с нарушением множества контрактных условий включил Хелвенстона в группу, сопровождавшую конвой с оборудованием для кухонь. Перед уходом на задание Хелвенстон отправил руководителю Blackwater электронное письмо, обвинявшее Маккоуна в «манипулировании, незрелости, непрофессионализме». Погиб в Фаллудже 31 марта 2004 года.

Работа для отставных героев апартеида
  
Вначале 1990-х в ЮАР закончилась эпоха дискриминации чернокожего населения. Вместе с ней для многих людей, служивших при режиме апартеида, закрылась дорога для дальнейшей карьеры в органах государственной власти, службах безопасности и армии. Эти «белые» с подмоченной репутацией стали главным кадровым резервом для частной военной компании Executive Outcomes (ЕО).
  
Самый известный военный подряд ЕО — это война в Анголе. В 1993 году ангольская повстанческая армия нанесла ряд поражений законному правительству и взяла под контроль значительные территории Анголы. Среди этих территорий оказался и северо-запад страны, богатый месторождениями алмазов. Под угрозу был поставлен полуторамиллиардный контракт мирового алмазного монополиста «Де Бирс». Не ожидая, пока правительство справится с повстанцами, владельцы компании обратились к Executive Outcomes (ЕО).
  
После подписания контракта на сумму $100 млн компания предоставила ангольскому правительству более 500 своих сотрудников. На протяжении двух лет бойцы ЕО вели борьбу с повстанцами и уже к маю 1995 года существенно нормализовали ситуацию в стране. В ходе операции, кроме наземных войск, наемники также использовали советские вертолеты и самолеты, в изобилии поставлявшиеся в Африку во времена холодной войны. За все время миссии контрактники потеряли 18 человек убитыми, уничтожив при этом около полутора тысяч солдат и офицеров противника.
  
Блестяще закончив работу в Анголе, ЕО получила другой «алмазный контракт» — в Сьерра-Леоне. В 1995 году правительство республики попросило ЕО о помощи в борьбе против мятежников — Объединенного революционного фронта. К тому времени повстанцы уже взяли под контроль около 60% местных алмазных месторождений в стране. За выполнение работы владельцы ЕО потребовали $70 млн, а также долю в местных месторождениях. После получения согласия в Сьерра-Леоне отправилось 250 южноафриканских бойцов.
  
В этот момент правительство уже находилось в кризисе, повстанцы были в 30 километрах от столицы, собравшись для нанесения решительного удара. После же вмешательства в войну компании ЕО Объединенному революционному фронту пришлось отступить. Кстати, по этому контракту работали не только южноафриканцы, но и наши люди — украинские вертолетчики.

"ПРОФИЛЬ"




Похожие по содержанию материалы раздела: «Закон для них не писан» Война с терроризмом или «игра в войнушку»? На годовщину Беслана Сотовый след Компьютерные "стрелялки": грань между игрой и реальностью Терроризм в режиме онлайн. 35 лет По пальцам на руке Неиспорченный отдых На улице Гурьянова вспоминали жертв теракта 1999 года. Король асфальта. Эксперты: надо ужесточить наказание за издевательства над детьми Щит президента ФСБ - в кадре Черная касса Корочки окрыляют Суверенная бюрократия Как обезопасить свои шесть соток от воров Запрещенные способы защиты частной собственности Что доверят – не храним? Современное рабство

(c) 2008
Видеонаблюдение,
охранная и
пожарная сигнализация