C экрана не стреляют

Вот неожиданное впечатление от международной конференции «Терроризм и электронные СМИ» - для многих сотрудников спецслужб журналист виноватее и опаснее террористов. Силовики, как теперь принято говорить, доказывают, что террористы взрывают и убивают только в расчете на журналистов. Уж те расстараются и сделают за террористов всю работу - напугают страну до смерти.

То есть журналисты - пособники врага. Не будет телевидения - не будет терроризма. Не станут журналисты рассказывать о терактах, они прекратятся...

Забыли, что в старой России убивали императора, губернаторов и министров задолго до появления телевидения? Первые исламские террористы появились в одиннадцатом веке. Они уже тогда убивали и христиан, и своих единоверцев, если считали тех плохими мусульманами. А тогда и газет не было.

Да, средства массовой информации всегда принимаются террористами в расчет. Да, террор очень телегеничен. Технический прогресс всегда имеет и оборотную сторону. Но мы же не отказываемся от электричества, хотя из-за короткого замыкания случаются пожары. Даже если запретить телевидению хотя бы словом упоминать о терактах, боевики все равно будут убивать!

Но телевидение играет важную роль в борьбе против терроризма. Телевидение и бьет тревогу, и помогает понять масштабы бедствия, и подталкивает к поискам средств борьбы против террористов. Сила эмоционального воздействия телевидения мобилизует антитеррористические силы. Я думаю, что в нашей стране показ зверств чеченских боевиков - во время второй войны на Кавказе - сыграл важнейшую роль в мобилизации общества.

Почему же наши депутаты озабочены тем, чтобы законодательно ограничить работу журналистов в момент совершения теракта? Идея такая: что и как писать журналистам, решает руководитель контртеррористической операции на месте. Пишите только то, что вам разрешено говорить. Неужели забыли о Беслане? Когда число заложников занизили в десять раз, террористы обозлились и грозили немедленно расстрелять "лишних"...

Мне известен только один случай, когда телевидение теоретически могло помешать антитеррористической операции.

12 апреля 1984 года четыре молодых палестинца сели на автобус в центре Тель-Авива, который отправился на юг в город Ашкелон. Примерно на середине пути один из тридцати пяти пассажиров заподозрил неладное. Он попытался обратить внимание водителя на четырех подозрительных арабов, но ему это не удалось, и тогда он вскочил со своего места и закричал: "Террористы! Террористы!" Но было поздно...

Один из палестинцев показал водителю автобуса нож и ручную гранату и приказал ему ехать дальше. Второй - держал в руке некий распылитель. Третий занял позицию в середине автобуса, у него в руках был чемоданчик, из которого торчали провода. Четвертый встал у задней двери и сказал, что у него есть граната. К вечеру полицейский отряд специального назначения и спецподразделение армии уже окружили автобус и ждали приказаний. Начались переговоры с руководителем группы террористов. Тем временем на соседнее поле доставили точно такой же автобус, и группа захвата приступила к тренировкам. Через пару часов она доложила о готовности приступить к освобождению заложников.

И в самый ответственный момент телевизионщики в поисках выгодного ракурса для съемок осветили группу захвата. Но и это ничему не помешало. В перестрелке два террориста были убиты. Когда началась стрельба, все пассажиры бросились на пол, но нескольких ранили. Одна женщина позднее умерла от ран...

Других таких историй не было. Не знаю ни одного случая, когда бы во время теракта кто-то пострадал по вине журналистов. В Норд-Осте, в Беслане, в Чечне погибали люди по вине неумелых чиновников. Отчего же никто не предлагает принять закон, который как-то ограничил бы их способность своей глупостью, равнодушием и некомпетентностью губить людей? Зато отбоя нет от требований ограничить журналистов в исполнении ими профессионального долга. Не потому ли, что власти не нравится, когда люди узнают о промахах и непрофессионализме назначаемых ею начальников? Желание заткнуть рот телевидению невольно отражает веру во всемогущество телевидения, политической рекламы, умелого манипулирования мозгами. По существу людей натравливают на средства массовой информации. Найден исчезнувший было внутренний враг: телевидение врет, газеты исполняют заказ тайных сил... Ни один журналист не врет так, как врут чиновники, и с такими гибельными для страны последствиями!

Поведение журналиста в момент совершения теракта регулируется нормальными и естественными нормами, которые приняты самим журналистским сообществом и не вызывают никаких нареканий. Эти правила диктуются здравым смыслом, профессиональным и человеческим долгом. Необходимо, конечно, сотрудничество со штабом по освобождению заложников, когда журналисты ставят штаб в известность о своих действиях, а штаб дает ту информацию, которая необходима. Но стремление спецслужб дополнительно ограничить журналистов идет не на пользу, а во вред. Находящаяся в неведении страна с ужасом, страхом и содроганием следит за происходящим, пользуясь непроверенными слухами вместо реалистической информации. Отсутствие информации и вранье с экрана имеют самые пагубные последствия. Норд-Ост и Беслан это подтвердили.

Присутствие свободно работающих журналистов спасает власть и спецслужбы от непоправимых ошибок. Никто так и не ответил на вопрос, чья вина в том, что освобожденных в Норд-Осте заложников не спасли, а дали им умереть. С моей точки зрения, это яркое выражение слабости нашей государственной машины, когда об уничтожении боевиков позаботились, а о спасении заложников позаботиться было некому.     Отдельный вопрос - работа телевидения в прямом эфире, когда происходит теракт. Хорошо помню, как сидел в студии, когда был «Норд-Ост». Вот, чему меня научила та ночь. Во-первых, не должно быть молчания. Люди жаждут информации, и не надо пытаться отвлечь их другими темами или показывать веселое кино. Если в эти минуты на экране не появляются руководители государства, правительства, города - это беда. Они не сознают своей ответственности перед народом.

Во-вторых, со зрителями надо беседовать. Сразу как пришел в студию, попросил выделить номер телефона и посадить возле аппарата редактора - записывать вопросы. Мне прямо во время эфира приносили записки с вопросами, и я адресовал их компетентным людям, которых мы приглашали в студию.

В-третьих, нужно незаметно привносить атмосферу спокойствия и уверенности. Это настроения нужно создавать. Тем более, что люди действительно сплачиваются в момент трагедии. Ни в коем случае не пугать! Нужны люди, которые дают полезные и правильные советы. Не так важно, воспользуются ими или нет, главное - зрители видят, что нет оснований впадать в панику.

И, наконец, только полноценная и профессиональная работа телевидения позволяет понять, какой враг нам противостоит.

Обычно говорят, что террор можно остановить, только ликвидировав его причины.

Но это практически невозможно. Даже если в экономику бедных стран будут вложены огромные деньги и ситуация начнет меняться к лучшему, все равно найдутся люди, которые скажут, что их эксплуатируют, унижают, поэтому неверные и нечестивые должны быть наказаны. Борьба с терроризмом остается в первую очередь задачей правоохранительных органов, профессионалов. Государства, которые поддерживают терроризм, уязвимы. Они поддаются политическому, экономическому и дипломатическому давлению. Давить на самостоятельные террористические группы труднее. Борьба с ними не имеет политического решения. Им надо показывать, что с ними будут вести такую же неустанную и систематическую борьбу. Ценность ответного удара состоит, скорее, в психологическом измерении. Террористы вынуждены скрываться, они чувствуют, что за ними охотятся, что они вовсе не неуязвимы. Террористы стараются быть осторожными, если понимают, что им будет нанесен ответный удар. Тактика сдерживания - это прежде всего психологический вопрос.

Постоянные переговоры со странами, на территории которых находятся террористы, тоже необходимы. Пусть они все равно не выдадут террористов, но террористы будут нервничать, видя, что переговоры на сей счет идут. Эти люди не верят друг другу. Их надо постоянно выводить из себя, держать в нервном напряжении, не давать им спокойно спать.    Террористов и их покровителей нужно заставить метаться, как крыс, в поисках убежища и делать так, чтобы на земле оставалось все меньше мест, где они могут укрыться.

Международный терроризм считают закономерным следствием разделения мира на богатых и бедных, крайней формой протеста нищего и обездоленного Юга против сытого и процветающего Севера. И пока такой разрыв существует, терроризм будет существовать. Но вот что любопытно. Индия, Китай, занятые созданием собственного благосостояния страны Юго-Восточной Азии или, напротив, нищие государства Тропической Африки к этому терроризму не имеют никакого отношения.

Международный терроризм питает только одна часть третьего мира - исламские страны, Ближний Восток, где многие действительно живут в ужасающей нищете. Впрочем, надо еще задать вопрос, кто в этом виноват. Ближневосточные государства - кладовая нефти. Эти страны зарабатывают миллиарды долларов, не прикладывая никаких усилий. Но на что они тратят деньги! Исламские властители выбрасывают миллиарды на собственные удовольствия, на оружие и войны. Международный терроризм - дело рук богатых и процветающих людей, большая часть которых охвачена маниакальными идеями. Они разжигают ненависть, ловко пользуясь необразованностью соплеменников.   Международный терроризм существует только потому, что ближневосточные государства так или иначе помогают боевикам - дают им приют, оружие, деньги, документы, держат для них тренировочные лагеря.   Нет необходимости воспринимать международный терроризм как неразрешимый конфликт, как нечто, с чем невозможно совладать. Задача состоит не только в том, чтобы поймать и наказать непосредственных участников террористических актов, но и в том, чтобы уничтожить всю сеть террора и заставить государства, которые десятилетиями помогают террористам, отказаться от этой преступной деятельности.