Следствие прикрытия

В распоряжении «Эксперта» имеется копия обвинительного заключения по делу Владимира Квачкова (полностью опубликовано на www.expert.ru ). Даже не слишком внимательное чтение этого документа говорит о том, что Квачкова оправдала бы любая коллегия присяжных вне зависимости от личных симпатий или антипатий ее членов к обвиняемым. Если смотреть на вещи глазами следователя — дело Квачкова вел следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Николай Ущаповский, — картина преступления получается вполне сюрреалистической.

Напомним, речь идет о полковнике Главного разведывательного управления, орденоносце, начавшем службу командиром группы спецназа, воевавшем в Афганистане и до самой пенсии занимавшемся исключительно диверсионной работой. Квачков, если использовать армейский жаргон, это «боевик», который только и умеет что стрелять и взрывать, причем, судя по наградам, делает это отлично. Те, кого следствие называло его подельниками, тоже не выглядят кабинетными профессорами. Роберт Яшин — десантник, капитан в отставке, выпускник Рязанского училища ВДВ. Служил в 45−м полку ВДВ в Афганистане, где и познакомился с Владимиром Квачковым. Столь же внушительна биография Александра Найденова — то же училище ВДВ и тот же полк.

Временная нетрудоспособность

Итак, профессиональный диверсант полковник Квачков задумал по каким-то причинам убить Анатолия Чубайса. Для этого он привлек двух отставных офицеров ВДВ, а также собственного сына и Ивана Миронова, отпрыска бывшего министра печати Бориса Миронова, известного своими антисемитскими взглядами.

По каким-то причинам полковник и его подельники решили не пользоваться профессиональными навыками. Поэтому Владимир Квачков, несмотря на свои тесные связи с офицерами спецназа (о чем говорит его сослуживец Куценко), не пытался достать армейскую мину, а решил воспользоваться кустарной поделкой. Видимо, решив до конца быть непрофессионалом, Квачков не послал Найденова на ближайший армейский полигон, чтобы извлечь тротил из нескольких неразорвавшихся снарядов (что для знающего человека более чем просто). Поддерживая старшего товарища в его непрофессионализме, Александр Найденов собрал мину, описание которой нашел в интернете. Будучи до конца последовательным, Найденов пренебрег элементарными саперными навыками и, вместо того чтобы собрать кумулятивный боеприпас, сделал осколочную мину. Причем вместо штатной подрывной машинки, изъятой впоследствии с дачи Квачкова, решил воспользоваться кустарно изготовленным взрывателем. Для проверки электрической цепи, а также в качестве резервного источника питания бомбы злоумышленники, по мнению следствия, притащили к месту взрыва автомобильный аккумулятор (который свидетель Кроватко видел ранее на даче Квачкова и опознал в ходе следствия). Кстати, эксперты-взрывотехники выяснили — и эти материалы есть в обвинительном заключении, — что бомбу приводил в действие «источник тока сравнительно небольших размеров» (читай: обычная батарейка). Диверсанты заложили взрывное устройство в 1 м 35 см от проезжей части таким образом, что даже у небронированного ВАЗ-21093, принявшего на себя основную силу взрыва, были выбиты только стекла, да и то не все.

В момент покушения специалист по диверсионным операциям Владимир Квачков должен был остаться в машине — для обеспечения эвакуации диверсионной группы. По-видимому, следствие считало, что военный пенсионер не может выполнять более сложной работы. Например, руководить покушением непосредственно на месте.

Нападавшие не спешили отступать с места преступления. Во всяком случае, начштаба 10−го батальона ДПС в своих показаниях указывает, что он приехал по вызову на место преступления в 9.30 утра (нападение произошло в 9.15–9.17) и заметил отъезжающую машину, в которой якобы находились преступники и номер которой он запомнил. В обвинительном заключении имеются данные следственного эксперимента, согласно которым для отхода с места засады преступникам было необходимо 5 минут 37 секунд. Значит, расстояние от места засады до машины они пробежали со скоростью 7 километров в час — плоховато у наших диверсантов с физподготовкой. Оказывается, профессионалы Квачков, Яшин и Найденов не смогли организовать быстрый отход. К слову, понимая несоответствие показаний Иванова и данных эксперимента, следователь добавляет, что это же расстояние можно преодолеть «медленным шагом за 13 минут 55 секунд» (скорость 2,8 километра в час).

В состоятельности этой версии следствие пыталось убедить присяжных заседателей, забывая, что биографии обвиняемых находятся в том же уголовном деле. Заметим, мы сознательно опустили несколько ошибок, которые опытный диверсант не допустил бы ни при каких обстоятельствах и которые, если верить следствию, допустил Квачков. Например, не учел, что машина Чубайса бронированная и против нее бессмысленно применять такое взрывное устройство (по сути, самодельную противопехотную мину) и такое оружие — автоматы АКМ и АК-74. Не говоря о месте покушения: бомба была установлена ровно на том участке дороги, где машина максимально разгоняется, между тем рядом есть поворотный круг и выезд на трассу, где автомобили притормаживают.

Но следствие не только погрешило против логики. Уголовное дело не обошлось без откровенных подтасовок.

В процессе следствия были изъяты смывы с рукоятки переключения скоростей, приборной панели и передних сидений «сааба», на котором передвигался Квачков. Кроме того, из машины был изъят носовой платок, а с дачи Квачкова — перчатка. Все это было отправлено на исследование для обнаружения следов взрывчатки. И надо же, эксперты действительно выявили такие следы (взрывчатые вещества: гексоген, тротил и тэн). Причем на платке и перчатке найден только гексоген. Казалось бы, вот неопровержимые доказательства вины. Однако взрывотехники, проводившие экспертизу взорвавшейся бомбы, утверждают, что заряд адской машинки состоял только из селитры, алюминиевой стружки и некоторого количества тротила, который, по всей видимости, являлся инициирующим зарядом (детонатором). «В смывах с изъятых с места происшествия объектов обнаружены следовые количества тротила — бризантного взрывчатого вещества. На объектах с места происшествия обнаружены следы взрыва смесевого бризантного ВВ или комбинации нескольких ВВ, в состав которого (которых) входили тротил, аммиачная селитра и мелкодисперсный алюминий. Заряд мог представлять собой как смесевое ВВ, так и комбинацию нескольких ВВ, куда входили тротил, аммиачная селитра и мелкодисперсный алюминий. Марка использованного для взрыва ВВ не установлена», — таков вывод экспертизы, приведенный в обвинительном заключении. То есть никакого гексогена или тэна в бомбе не было.

Несогласованность между изъятым и взорванным «Эксперту» могла бы показаться загадочной, если бы не одно малоизвестное широкому читателю обстоятельство. После взрывов домов в Москве на Каширском шоссе и улице Гурьянова в сейфах московских оперативников стал появляться гексоген, а тротила у них всегда было вдоволь. Это необходимый реквизит для операции «Арсенал», которая проводится иногда по несколько раз в год и в рамках которой милицейское начальство устраивает кампанию по изъятию оружия и боеприпасов. Поскольку случай настоящего изъятия к кампании не подгадаешь, милиционеры хранят некоторое количество оружия и боеприпасов, чтобы отчитаться об их изъятии, когда наступит очередной «Арсенал». «Ребятам, видимо, понадобились дополнительные улики, — предполагает один из опрошенных “Экспертом” столичных оперативников, — результатов взрывотехнической экспертизы еще не видели, вот и помазали перчатку и руль тем, что под рукой было». И верно — изъятие следов взрывчатки произошло в тот же день, что и покушение.

Некоторые выводы самой взрывотехнической экспертизы могут претендовать на место в анналах истории криминалистики. В заключении специалистов указывается, что масса заряда взрывного устройства «составляла от 3,4 до 11,5 кг в тротиловом эквиваленте». Эксперты действительно не могут сказать, сколько весила взорванная бомба, поскольку это величина непостоянна и зависит от типа взрывчатого вещества. Однако мощность в тротиловом эквиваленте дается с небольшой погрешностью, собственно говоря, для этого он и придуман. Этот показатель оценивается по ряду параметров (размер воронки, разлет осколков и проч.). Обычно точность такой экспертизы — плюс-минус 10–15%. Но разброс оценки в несколько раз… Иными словами, в этом заключении эксперт говорит: не имеет значения, сколько тротила было взорвано — три килограмма или одиннадцать, поскольку воронка будет в обоих случаях одинаковая и осколки разлетятся на одно и то же расстояние. Утверждение сомнительное даже с точки зрения здравого смысла.

Помимо следов взрывчатки вызывают недоверие и показания свидетелей, которые все как один запоминают номера машин и помнят их неделями. Например, начальник 10−го спецбатальона ГАИ запомнил номер одной из машин, встретившейся ему по дороге на место преступления. Это оказались номера зеленого «сааба» Квачкова. Впрочем, может быть, милиционер, отправляясь на место преступления, действительно обращал внимание на все номера всех автомобилей на Минском шоссе, всякое бывает. Но уверять присяжных в том, что хозяйка, сдавшая Роберту Яшину квартиру в конце февраля, до конца марта помнила номер машины, на которой он к ней приехал, — дело довольно неблагодарное. Из подобных неувязок и подтасовок и сложился оправдательный приговор Владимиру Квачкову и его товарищам.

Как ни парадоксально, все это не означает, что следствие поработало впустую. Материалы дела позволяют предъявить обвинение. И даже, чем черт не шутит, доказать виновность обвиняемых в суде. Но обвиняемыми должны стать не Квачков с коллегами, а другие люди.

Ошибки, которые не могли допустить матерые диверсанты, вполне простительны 30−летнему работнику охранного предприятия Александру Квачкову и аспиранту-историку Ивану Миронову — людям, далеким от диверсионной подготовки. Это, кстати, вполне грамотно доказано в уголовном деле. Если же материалы выстроить по порядку, но несколько в иной последовательности, то получается картина, отличная от той, что предлагалась следствием.

Устройство бомбы, использованной при покушении, почерпнуто из интернета. Это одно из самых популярных взрывных устройств, и алгоритм его изготовления очень подробно прописан на множестве сайтов. Аналогичная бомба, сделанная неопытным студентом, взорвалась осенью прошлого года в пассажирском автобусе в Тольятти. Сходное взрывное устройство использовалось при подрыве «Невского экспресса». Популярность этих адских машинок — в простоте изготовления, поэтому они нередко применялись террористами в Чечне в качестве дополнения к взрывным устройствам, собранным на основе штатных боеприпасов.

Давая первые показания, Владимир Квачков, по сути, сдал своего сына. Он заявил, что около 7 часов утра 17 марта 2005 года, в день покушения, довез его к указанному им месту, расположенному на расстоянии примерно одного километра за поворотом с Минского шоссе к поселку Жаворонки (покушение произошло на дороге, ведущей от Жаворонков к Минскому шоссе). Сын, у которого с собой была спортивная сумка, попросил подождать его около получаса и ушел. Через 30–40 минут, около 9 часов 10 минут, Квачков-старший услышал звук, похожий на взрыв. Еще минут через 10–15 к машине подошел Александр, злой и возбужденный. В руках у него была все та же сумка. Причину нервозности сын не объяснил. После этого они поехали на дачу, а затем вернулись в Москву.

Охранники Анатолия Чубайса, в прошлом офицеры ФСБ, говорят, что стрелявших было двое. Пули и гильзы, изъятые с места происшествия, также говорят о двух стрелках, причем это видно не только по калибру, но и по количеству выстрелов. Было найдено 17 гильз калибра 7,62 (по заключению экспертизы, все выпущены из одного ствола) и 10 гильз калибра 5,45 (также выпущенных из одного и того же автомата). Помимо этого друг Квачкова-младшего дал показания о том, что в день покушения, примерно в 19 часов, Александр приехал к нему домой и сообщил, что его отца арестовали в связи с покушением на Чубайса, а по месту его собственного жительства находятся сотрудники милиции. По просьбе Александра друг отвез его на Беговую, при этом Квачков-младший сделал несколько звонков с его телефона по своей и его сим-карте. Разговаривал он с неким Иваном (уж не Мироновым ли?), после чего номера телефонов удалил. Также в ходе следствия обнаружились записи слежки за машинами РАО ЕЭС, выполненные рукой Александра Квачкова (это подтвердила почерковедческая экспертиза).

Выходит, что отец сына к диверсии не готовил, взрывной машинкой пользоваться не учил и, возможно, не знал о готовившемся покушении (знал бы — так дал бы хотя бы совет, сын все-таки). Но вот незадача. Пока следствие упорно пыталось посадить Квачкова-старшего, Квачков-младший куда-то исчез. Сейчас он находится в розыске. Расследуется дело в отношении его предполагаемого подельника Ивана Миронова, но оно пока не передано в суд. Материалы его дела не раскрываются, но рискнем предположить: если оно расследуется исходя из того, что все организовал Владимир Квачков, стоит ждать еще одного оправдательного приговора.

Почему следствие так упорно добивалось осуждения Квачкова-старшего, хотя в его лице получило готового свидетеля обвинения по делу Квачкова-младшего, судить сложно. Есть три варианта. Либо это простой непрофессионализм, либо во что бы то ни стало хотелось посадить именно Владимира Квачкова, либо, занимаясь им, следователь сознательно уходил от того, чтобы расследовать дело полностью.

Несколько важных деталей в деле оказались пропущенными. Например, имеются показания одного из охранников Анатолия Чубайса. Примерно за десять дней до покушения он заметил на дороге к даче Чубайса в Жаворонках машины «сааб» и «хонда-аккорд», около которых стояли несколько молодых людей и пожилой мужчина, все в гражданской одежде. Охранник, бывший сотрудник ФСБ, решил, что это оперативное совещание, и подумал, что среди стоящих могут найтись его бывшие сослуживцы. Подошел, но знакомых не увидел. Об этом же «совещании» говорится в изъятом следствием журнале суточных сводок ЧОП «Вымпел-ТН», которое охраняло Чубайса. В этом журнале названы номера двух машин — и это машины Владимира Квачкова и Ивана Миронова — и сказано, что совещались семь-восемь человек.

Следователь считает, что это Квачков с товарищами договаривался, как проводить покушение. Имея такого свидетеля, он просто обязан был провести опознание. Показать ему Квачкова и других фигурантов дела и спросить, этих ли людей охранник видел. Но в обвинительном заключении протокол опознания отсутствует. Значит, либо оно не проводилось (грубая ошибка), либо охранник не опознал Квачкова (свидетельство против версии следствия). Уже не говоря о том, что следствие называет пять соучастников покушения: старший и младший Квачковы, Найденов, Яшин и Иван Миронов. Где, спрашивается, следователь потерял еще двух-трех потенциальных злоумышленников?

Друг Александра Квачкова говорит о нескольких звонках, сделанных Квачковым-младшим с его телефона, однако данные об абонентах, которым он звонил, в деле отсутствуют, хотя их можно было легко получить у оператора сотовой связи. Теперь о бомбе. Место, где была собрана адская машинка, так и не нашли, несмотря на все старания, реальные или показные.

Наличие подобных пробелов может трактоваться по-разному. Например, можно сказать, что следователь — дилетант. Впрочем, тогда нужно признать, что начальник следственного управления, а также прокурор, подписывавший обвинительное заключение, тоже не блещут профессионализмом. Ведь следователи обычных московских УВД, опрошенные «Экспертом», с ходу указывали на «дыры» в уголовном деле. Вывод, что обычные милиционеры профессиональнее следователя по особо важным делам Генпрокуратуры, его начальника и надзирающего прокурора, не кажется убедительным.

Иначе выглядит ситуация, если следствию кто-то порекомендовал не копать вглубь. В таком случае глупости и нестыковки в уголовном деле — результат вмешательства. А в покушении участвовала некая «третья сила», которая, возможно, использовала Александра Квачкова и Ивана Миронова втемную. И если «третья сила» действительно существует, то она обладает уникальным набором характеристик. Например, может вмешиваться в дела следователей Генпрокуратуры, обладает информацией о высших должностных лицах крупных госкомпаний, имеет весьма специфичные навыки работы с агентурой и позволяет себе атаку на далеко не самого последнего человека в стране, не опасаясь мести.