Всероссийский «жучок»

Скоро милиционеры смогут прослушивать телефоны не только у подозреваемых в совершении преступлений, но и у граждан, которые, по мнению сотрудников правоохранительных органов, просто располагают какой-либо информацией о преступлениях и преступниках. Соответствующие поправки в закон «Об оперативно-розыскной деятельности» на днях внесены в Госдуму. По мнению экспертов, в случае принятия изменений прослушивать телефоны и устанавливать «жучки» в квартирах и кабинетах на законных основаниях можно будет у всего населения страны.

Председатель Московской Хельсинкской группы (МХГ) Людмила Алексеева до сих пор вспоминает 10 февраля 1977 года. В тот день к ней в квартиру пришел основатель МХГ Юрий Орлов, который скрывался, опасаясь ареста. Дом был под наблюдением, однако сотрудники КГБ его не узнали, так как правозащитник был в «довольно странном одеянии». Но, как только в квартире он заговорил, тут же отключился телефон, по которому в этот момент беседовала мать г-жи Алексеевой. А спустя 15 минут, когда Юрий Орлов хотел уйти, на лестнице уже стояли двое солидных людей, изображая влюбленную парочку. Правозащитник остался ночевать, а утром за ним пришли милиционеры. Тогда Юрию Орлову дали 12 лет лагерей и ссылки, из которых он отсидел девять, после чего его обменяли на советских разведчиков провалившихся на Западе. А Людмиле Алексеевой потом сообщили, что Юрия Орлова сотрудники КГБ узнали по голосу, так как ее квартира была нашпигована «жучками».

Скоро прослушивать телефон и устанавливать подслушивающие устройства в квартирах, рабочих кабинетах и автомобилях можно будет повсеместно. На днях депутаты Госдумы Виктор Илюхин и Геннадий Гудков внесли поправки в закон «Об оперативно-розыскной деятельности», разрешающие прослушивать «телефонные или иные переговоры» не только у подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, но и у «лиц, которые могут располагать сведениями об указанных преступлениях». Один из авторов документа, Виктор Илюхин, рассказал, что под этими «лицами» имеются в виду, прежде всего, родственники подозреваемого и осужденного, партнеры по бизнесу и те, кто находился вместе с ними в местах лишения свободы. По-другому получить информацию у этих людей невозможно, так как на контакт со следствием они не идут.

Однако депутат допускает, что в случае принятия поправок граница между теми, кого можно и кого нельзя прослушивать, будет «очень тонкой», и что при определенных условиях можно будет прослушивать и его самого. Г-н Илюхин также не исключил, что если доводов против законопроекта будет больше, чем «за», он отзовет свою подпись.

Действующий закон «Об оперативно-розыскной деятельности» разрешает сотрудникам правоохранительных органов прослушивать телефонные переговоры, нарушать тайну переписки и неприкосновенность жилища только на основании судебного решения и только в отношении лиц, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление. Полковник милиции в отставке, а ныне адвокат Евгений Черноусов рассказал, что прослушивание телефонных переговоров очень помогало при разоблачении групп наркоторговцев. Однако «никому в голову не приходило прослушивать тех, кто в совершении преступления не подозревается». Теперь же под «колпак» спецслужб может попасть «неопределенный круг лиц», причем люди сами не будут подозревать о том, что их слушают люди в погонах. Решение принимается на основе оперативной информации, которая секретна, а суды, по опыту г-на Черноусова, «подписывают все документы, которые им приносят».

Некоторые общественные деятели убеждены, что их разговоры прослушивают уже сейчас. «Меня слушают с 2000 года, и не только телефоны. Когда меня судили, в деле было 34 аудиокассеты», – рассказал лидер запрещенной Национал-большевистской партии Эдуард Лимонов. Внесенный в Госдуму законопроект его возмутил: «Депутаты вводят тюремный режим по всей стране. Они доведут людей, что те придут и разорвут их в клочья». А вот Людмила Алексеева настроена более спокойно. Правозащитница сообщила, что исходит из того, что ее разговоры прослушивают и сейчас, не дожидаясь закона, но она не делает ничего такого, что ей нужно было бы скрывать. «О критике власти за соблюдение прав человека я говорю не только по телефону, но и на пресс-конференциях. А романы у меня давно кончились, чтобы можно было подслушать какие-то интимные вещи».