По следам мафии

А вот на рубеже тысячелетий в удивительно короткий срок «бандиты» стали исчезать. Сами люди во многом остались, зачастую меняя облик, но класс этот «вымер». Волков считает, что причина не в усилиях РУБОПов, просто конкурировавших с «братвой» на рынке охранных услуг, а в том, что сама среда на данном рынке изменилась. Скажем, охранные предприятия стали вытеснять с него ОПГ, ведь с первыми бизнесу работать было удобнее, платя своего рода «абонентскую плату» — как страховым компаниям, а не процент от прибыли.

Короче говоря, по словам Вадима Волкова, российские гангстеры «частично превратились в «уважаемых« бизнесменов: частично — были отстранены от крупных дел чиновниками, спецслужбами и милицией. Теперь их представители предлагают то, что раньше предлагали организованные преступные группировки: защиту, взыскание долгов и предоставление внутренней информации».

Участники группировок, которым уже стало под 30, засобирались в легальный бизнес. Кстати, именно в 2000-м был взрыв обычной преступности, такой как уличные грабежи, ведь агрессивная молодежь уже не могла, как раньше, прийти «на службу» в ОПГ и реализовалась в обычной уголовщине. С этой точки зрения, по мнению Вадима Волкова, организованная преступность для общества все же лучше неорганизованной.

Причиной массового исчезновения «реальных пацанов» из экономики стало и то, что, наконец, ожило государство. В частности, снизили налоги, начался выход предпринимателей из тени, началось регулирование экономических отношений, появился спрос на формальное право, и юристы стали вытеснять бандитов в правовых спорах.

В 2000–2005 годах происходит становление вертикали власти в регионах и уменьшение роли и полномочий губернаторов. Туда приходит внешний бизнес, в основном московский, частью иностранный. Губернаторы разрывают альянс с финансово-промышленными группами, и последних постепенно «убирают» со сцены вместе с наиболее яркими фигурами «силового предпринимательства». Однако процесс этот сопровождался вспышкой заказных убийств, где среди жертв была высока доля государственных чиновников, поскольку именно чиновники и силовики восприняли укрепление государства как свои новые права на регулирование рынка и получение неформальных доходов.

Как заметил Вадиму Волкову один из представителей организованной преступности, «предприниматели научились договариваться между собой, а мы стали не нужны». Гость «Трубы» считает, что как только ОПГ встраивались в рынок, он начинал контролировать их, а не наоборот. Бандиты нанимали профессионалов: менеджеров, бухгалтеров, пиарщиков, но при этом сами оказывались не при деле.

И вот у мафиозного бизнеса появилось «второе дыхание». Он нашел новую «тему» — рейдерство, операции, близкие к мошенничеству и связанные с разными схемами отъема собственности — недвижимости, предприятий и иных объектов — у законных собственников. Одна из таких операций привела к тому что прямо в центре Питера расстреляли машину совладельца Петербургского нефтеналивного терминала.

Говоря о нынешней ситуации, Вадим Волков заявил, что при гипертрофированной роли спецслужб, они хоть и не являются собственниками, но фактически управляют крупными государственными активами. В среде силовиков идут конфликты той же природы, что и у ОПГ. То есть отдельные сегменты государства и теперь работают, как те же «силовые предприниматели», являясь автономными носителями силового ресурса и действуя в ситуации анархии. Заставить эти силы стать частью единого государства — эту задачу придется решить преемнику.

К слову, в своем интервью газете Die Welt 6 февраля 2006 года Вадим Волков заметил: «Организованная преступность имеет очень незначительное влияние на экономику. В Сибири или на Дальнем Востоке оно несколько сильнее. Пока что там все еще регистрируется большое количество заказных убийств, и уровень преступности очень высок. Но на западе России ситуация уже не такая плохая, как в 1990-е годы».