МИЛЛИОН MОСКВИЧЕЙ БЕЗ УЧАСТКОВОГО. (Часть 1)

Поддерживать общественный порядок в городе - задача не из легких. Сегодня же, после принятия необходимых, но в то же время абсолютно новых законов и нормативных документов, эта задача еще более усложнилась. О проблемах столичных органов правопорядка рассказывает начальник Управления по работе с органами обеспечения безопасности правительства Москвы Николай КУЛИКОВ. ИЗ ДОСЬЕ. Николай Васильевич КУЛИКОВ родился в 1952 году в селе Субботово Коломенского района Московской области. Окончил Всесоюзный заочный юридический институт и Академию МВД СССР. Прошел службу от рядового сотрудника 133-го отделения милиции до генерал-полковника, заместителя министра внутренних дел Российской Федерации - начальника ГУВД Москвы. В настоящее время возглавляет Управление по работе с органами обеспечения безопасности правительства Москвы. Имеет ордена "За личное мужество" и Почета. Отмечен медалями и почетным званием "Заслуженный сотрудник органов внутренних дел РФ". - Николай Васильевич, с недавнего времени столичная милиция стала регистрировать все преступления. Теперь правонарушения не "прячутся", статистика отражает реальное положение дел. Насколько оно серьезно, что можно сказать об обстановке в городе? - До половины 2001 года в ГУВД Москвы работала одна команда, с начала августа прошлого года пришла другая - во главе с Владимиром Прониным. Начался новый отсчет времени. Кроме того, вступил в действие новый УПК, и, конечно, будет много изменений. Уже нельзя будет сравнивать статистику 2003 года с 2002 годом. Изменилась сама система оценок. Но все же приходится признать, что рост преступности есть. От этого мы никуда не уйдем. - С чем это связано? - По моему мнению, стало меньше внимания уделяться профилактическим мерам не только со стороны милиции. Отменен закон о регистрации. В городе стало больше иногородних. А они дают до 40 процентов преступлений из числа только выявленных и направленных в суд. Это факт неоспоримый. А сколько преступлений, совершенных "гастролерами", остается нераскрытыми? Анализируя ситуацию, я могу сказать: и на уровне Министерства внутренних дел нет нацеленности на единый результат. Сегодня меньше помощи оказывается милиции общественной безопасности по профилактике и предупреждению таких традиционных преступлений, как квартирные кражи, угоны автомобилей и ряда других. Именно здесь должна работать милиция общественной безопасности: патрульно-постовые наряды, служба участковых инспекторов, служба ГИБДД и так далее. На улицах увеличилось количество всех видов преступлений. Это не только потому, что мы стали все регистрировать. Прокуратура возбудила из отказных материалов уголовных дел не меньше, чем в прошлом году. Это говорит о том, что мы не можем прикрываться только регистрацией. Я считаю, мы стали меньше раскрывать преступлений, стали меньше направлять дел в суд, и поэтому те преступники, которые остаются на свободе, снова совершают преступления. Идет так называемый рецидив. Следует иметь в виду новые Уголовно-процессуальный кодекс и Кодекс об административных правонарушениях. По нему для преступников еще больше свободы действий. Взять, например, карманные кражи. Раньше вор-карманник не знал, на что он идет, что он вытащит из кошелька. То ли там будет 2 рубля, то ли пять тысяч рублей. Его привлекали за украденный кошелек и его содержимое. И если раньше он вытаскивал кошелек, пусть там даже две копейки было, все равно его судили за карманную кражу, и он получал наказание. Это ведь тоже была профилактическая мера. В течение пяти лет он отбывал наказание и уже не совершал карманные кражи. Сегодня если он вытащит денег меньше, чем 2250 рублей, то уже к уголовной ответственности не привлекается, а на него должен составляться материал за административное правонарушение. Все в растерянности, в том числе группы, работающие с карманными кражами. Они не знают, как же им сегодня быть. Мы обсуждали этот вопрос и с начальником ГУВД, и с прокурором города. Все, конечно, понимают ситуацию. Мы будем нарабатывать административную практику. Но самое интересное, что сегодня в этой ситуации самыми незащищенными окажутся беднейшие слои, которые носят не по 10, 20 тысяч в кармане, а всего по восемьсот, тысяче рублей. И преступники быстро сориентируются, им лучше вытащить по мелочи у десяти человек за день и спокойно ходить на свободе, чем сесть за крупную кражу. Но самое главное - милиция не будет видеть результата своего труда. Отвел сыщик вора в суд. Там рассмотрели дело и присудили штраф. Откуда нигде не работающий вор его возьмет? Он завтра выйдет и пойдет снова воровать! - А что с тяжкими преступлениями? - Если брать все преступления, на 72 процента зарегистрировано увеличение. Тяжкие, особо тяжкие - рост на 73 процента. Начнем с бандитизма. На 47 процентов зарегистрировано меньше, хотя преступлений, совершенных с применением огнестрельного оружия, зарегистрировано на 19 процентов больше и раскрываемость их меньше. Мы знаем, что наличие огнестрельного оружия является одним из квалифицирующих признаков бандитизма. Соответственно на улицах стало греметь выстрелов больше, а бандитизма стало меньше. Это значит - РУБОПы реформировали, но сегодня они своего места не нашли. Такую силу мы упустили... Я понимаю, можно говорить о коррупции. Но нельзя говорить, что все рубоповцы вели себя преступно. Там были люди, которые больше полжизни отдали борьбе с преступностью, работали не покладая рук. Я могу пример привести. У нас был начальник отдела по борьбе с организованной преступностью Восточного округа Резниченко. У него даже прихватило сердце, и он ушел. Сейчас он работает в налоговой полиции одного из округов, и его подразделение стало лучшим по итогам первого полугодия. Или вот сегодня СОБР не знают, как использовать. Это же люди, которые действительно могут оказать помощь в борьбе с преступностью. Я считаю, что, если на 40 процентов меньше выявлено бандитизма, это слабость подразделений по борьбе с организованной преступностью. СОБРы вывели с базы на улице Вешних вод, где им делали помещение. И СОБР МВД, и СОБР ГУВД переместили в ОМОН. Помещения там не подготовлены. Ветераны СОБРа обратились уже во все организации, в том числе и к Юрию Михайловичу Лужкову. - Почему у них отобрали базу? - Передали в Северо-Восточный округ. Хотя можно было бы найти другое решение. Ведь на улице Вешних вод собровцы специально сделали аллею памяти, помещения там были приспособлены. Мы как бы не учитываем мнение людей, которых очень сложно подобрать. А ведь это специалисты, в совершенстве владеющие многими приемами по борьбе с преступностью. - По поводу убийств. Насколько в нынешних условиях, учитывая новшества УПК и привлечение судов к решению взятия под стражу, серьезна ситуация в Москве? - Я бы не стал драматизировать ситуацию. Убийства - такой состав преступления, когда в раскрытии заинтересованы все. Им будет уделяться внимание при регистрации, хотя ошибки могут быть, если прокуратура принимает решение и, возможно, не сможет вовремя собрать доказательства. Но сегодня эта практика нарабатывается. Посмотрим по итогам хотя бы нескольких месяцев. Раньше было больше случайностей, невиновный мог быть арестован. Сегодня же возможность того, что невиновный окажется под стражей, уменьшилась. Потому что идет двойная защита: прокурор следит за возбуждением уголовного дела, судья - за выбором меры пресечения. Уже два совершенно посторонних лица, не связанных друг с другом, это контролируют. Но, с другой стороны, преступникам легче уйти от ответственности с учетом того, что наша правоохранительная система, вы сами прекрасно видите, не обладает достаточными техническими возможностями и кадровый состав оставляет желать лучшего. Хоть и есть сейчас прибавка к зарплате, люди продолжают уходить. И мы не в состоянии принимать адекватные меры. Мы даже можем проиграть, потому что против нас выступают нередко более квалифицированные кадры. Они будут любой промах отслеживать и использовать. Поэтому сегодня, может быть, следует уходить от общего количества преступлений и брать наиболее тяжкие виды и совершенствовать систему учетов. Если мы будем совершенствовать систему учета, то ряд преступлений можно будет раскрывать просто по учетам. А основные силы нужно бросать в бой при раскрытии тяжких преступлений: убийств, разбоев, грабежей... Девять, десять составов преступления, где мы можем сконцентрировать все усилия наших служб и задействовать все технические возможности. Надо учиться работать в новых условиях. Если мы сами себя не перестроим, то за нас этого никто не сделает. - Руководство ГУВД получает информацию, как рядовые сотрудники милиции оценивают нынешнюю ситуацию с учетом нового УПК, с тем, что приходится получать санкцию суда на арест подозреваемого? - В Москве мы еще живем в нормальных условиях. У нас и прокуратура рядом, и суд. Могут быть небольшие накладки. Но как быть в регионах России, если нужно в течение трех часов решить вопрос о возбуждении уголовного дела, а милиции около полутора суток добираться до прокурора или до суда? Будут, наверное, внесены какие-то изменения, дополнения в то, что сегодня неприемлемо ни для сотрудников милиции, ни для борьбы с преступностью. Все-таки мы должны думать не о себе, а о людях, которые оказываются потерпевшими. Как защитить их? Я еще раз хочу сказать о том, что, если в этой ситуации государство не будет принимать адекватные меры к преступникам, может просто начаться самосуд, когда люди будут сами принимать меры к тем, кого сегодня государство, правоохранительные органы не смогли привлечь к уголовной ответственности. - Законы должны отражать ситуацию в обществе. А если законы не продуманы, будет и самосуд. - Мы говорим о тенденциях роста. О милиции общественной безопасности сегодня судят по числу дел, направленных в суд. И если брать по общей оценке ГУВД, то в суд дел направлено больше. Это хорошо. Но получается, что раскрыто больше не тяжких преступлений, не квартирных краж, угонов, иных преступлений. Благополучная статистика "надувается" за счет регистрации малозначительных и несерьезных правонарушений. Например, таких, как мошенничество, обман потребителей. Такие преступления легко раскрыть. Возьмем ситуацию с квартирной кражей. Сколько надо труда вложить, работы... Насколько проще - пошел на рынок, да в тот же подземный переход, где стихийно идет торговля, и выявил обман покупателей или мошенничество. Зарегистрировал и направил в суд. И сегодня считается, что это результат. Даже с профилактической точки зрения это никакой роли не играет. Или выявил участковый поддельную санитарную книжку, которую представила ему какая-то бабуля. Не может она пробиться в очередях и где-то "бумажку" купила. Да, это состав преступления. Но этим может заниматься санитарная инспекция, у нас масса других контролирующих органов. Это не работа милиции. Мы людям выдаем оружие не для того, чтобы они с этим оружием бегали и искали поддельные справки. - Вы упоминали о квартирных кражах. У нас, например, в доме оснастили подъезды системами слежения. Есть какая-то обратная связь, помогает это или нет? - На все нужно время. Уже второй год я ситуацию отслеживаю и пытаюсь на нее повлиять. Сегодня нет заинтересованности милиции в сотрудничестве с ЖЭКами. В Москве не хватает 260 участковых. Примерно миллион жителей остается в городе, вообще не имея своего участкового. Мы должны эту службу укомплектовать, это один из вопросов, который мы сегодня поставили перед ГУВД по итогам коллегии за полугодие. В прошлом году мы затратили около 700 миллионов рублей на охрану подъездов в рамках программы "Мой двор, мой подъезд". Есть, конечно, интересные системы. Системы "соты", в УВД Преображенское, в РЭУ тоже интересная система отслеживания. Разные формы есть. Но когда один человек охраняет 20 подъездов, он ничего не уследит. Другое дело - техническая система, когда есть кнопка в подъезде, есть камера слежения, есть группа немедленного реагирования. Город делает все для того, чтобы защитить жилой сектор. Получается, что мы деньги вкладываем, а они уходят как вода в песок: квартирных краж зарегистрировано в текущем году на 145 процентов больше - в прошлом году было зарегистрировано 3011, а в этом году 7397. Если бы их больше раскрывалось, больше бы задерживалось преступников. Но когда в суд в прошлом году было направлено дел о квартирных кражах 1164, а за этот же период нынешнего года - 788, это же на 32 процента меньше! Вот меня и волнует, куда вкладываются деньги и что мы сегодня можем конкретно сделать. Этот вопрос, возможно, будет рассматриваться на заседании правительства. - Николай Васильевич, а что происходит на улицах? Они патрулируются, находятся под контролем милиции? Или это эпизодическая ситуация, когда по улицам едет экипаж? - Это сейчас, к сожалению, эпизодическая ситуация. Очень значителен некомплект - более двух с половиной тысяч сотрудников только постовой службы, муниципальная милиция оказалась укомплектованной процентов на 50. Сегодня штаты есть, но нет людей. Сейчас принято, решение набирать иногородних. - Решит это проблему? - В какой-то мере, может быть, и решит. Если мы будем брать ребят, которые прошли армейскую школу. - В связи с тем, что мы затронули проблему краж, и в частности краж имущества и незащищенности улиц, стоит вспомнить об одной из показательных форм преступности - угонах автотранспорта. Они же не из жилища угоняются, а с улицы. Автоугон в Москве действительно бич? Ощущение такое, что машины угоняются в режиме сбора картошки: прочесывают угонщики улицы и собирают урожай. - Во-первых, надо отметить, насколько выросло количество машин. Угон транспорта, кражу транспорта очень сложно различить. Что считать угоном? На что был направлен умысел? Я считаю, что проблему надо рассматривать в социальном плане, чтобы наступила одинаковая ответственность. Сегодня кражи транспортных средств увеличились на 73 процента и на 73 процента выросло число угонов. Но так во всем мире. Конечно, на Кипре хорошо, там остров, никуда машину не угонишь. Там этой проблемы не существует. Но сегодня, пока есть спрос, угоны будут совершаться. Одна Москва здесь ничего не сделает. - Существует Министерство внутренних дел России. Но почему учеты, которые есть в каждой республике, не взаимосвязаны? - Это самый основной вопрос, потому что во всем мире раскрывается 30 и более процентов преступлений только благодаря учету. Пускай 94 процента уголовных дел по угонам не раскрывается. Находятся, может быть, машины, которые мы можем передать хозяину, но преступники не находятся. Я считаю, что здесь основная форма по угонам и по кражам автотранспорта - это постановка на учет. - Банк данных. - Да, но "банк" должен срабатывать так, чтобы в течение суток эта угнанная машина заносилась по территории всей России в компьютерную базу. - А сейчас какая ситуация? - Сейчас по-разному. Во-первых, сколько времени проходит с того момента, когда кражу обнаружили. С одной стороны, вошел в магазин, вышел - машины нет. Это буквально несколько минут, и можно что-то еще сделать. А если уехал куда-то или в больнице оказался, а машину угнали? Ее можно три раза поставить на учет, перепродать. И она окажется у законного владельца, к которому мы не сможем предъявить претензий. Основная задача по машине - в течение часа она должна попасть в компьютер всех подразделений Москвы, и, возможно, области, и, допустим, через два часа территории всего Московского региона. И потом в течение суток хотя бы ее объявить в угон по России. Тогда она просто не будет находить сбыта. - Как могло получиться, что в одном министерстве разные учеты в регионах и в Москве? - Все базы одинаковы, просто есть региональные базы автомашин. Министерство должно создать такую систему учетов, чтобы все соединить. Вы прекрасно понимаете, что все учетные базы начинались со спонсорской помощи. Не было в министерстве средств на развитие и создание единой базы. - Вы за то, чтобы облегчить получение оружия, или считаете, что этого ни в коем случае делать нельзя? Можно это делать. Сколько мы раздали оружия, нарезного, охотничьего? У нас сегодня вооружены все. Ведь такое оружие по убойной силе не слабее того же пистолета Макарова - помповое укороченное ружье. Конечно, подходить к этому вопросу нужно очень внимательно. Психика, отношение к алкоголю, к наркотикам, надежность хранения оружия... Есть категория лиц, которая готова взять оружие. Посмотрите, сколько сотрудников милиции, прочих лиц награждены оружием? Ведь с их стороны не фиксируется совершение преступлении с применением оружия. Если введем жесткий порядок, я считаю, что ничего плохого не будет. Пока мы не в состоянии обеспечить людям надежную защиту. - Вы упомянули проблему наркотиков. Какая перспектива борьбы, можно ли с этим бороться, или ситуация уже вышла из-под контроля? - Надо бороться как можно жестче. Я считаю, что наркотики подрывают основу нашей нации, основу будущего страны. Здесь должна идти самая жесткая борьба. - А что у нас статистика на этот счет говорит? - Статистику надо смотреть, учитывая особенности проблемы. Вроде выявлено больше преступлений, но очень много остается нераскрытыми. Мое личное мнение: я бы проще подходил к употреблению и хранению наркотиков. Хотя сейчас по новому кодексу для преступников тоже очень большое поле деятельности и хватает различных вариантов ухода от ответственности. Сложнее будет доказать и сбыт наркотических веществ, и ряд других позиций.