ТРЕБУЮТСЯ ПРОФЕССИОНАЛЫ (Часть 1)

В милиции грядут перемены. И не на кадровом уровне, а более масштабные и ощутимые. О реформе говорят давно, даже называют структуру новых правоохранительных институтов. Однако слухи слухами, а какова ситуация на самом деле? Об этом, а также о правопорядке в столице - беседа с начальником Управления по работе с органами обеспечения безопасности правительства Москвы Николаем КУЛИКОВЫМ. Из досье. Николай Васильевич КУЛИКОВ родился в 1952 году в селе Субботово Коломенского района Московской области. Окончил Всесоюзный заочный юридический институт и Академию МВД СССР. Прошел службу от рядового сотрудника 133-го отделения милиции до генерал-полковника, заместителя министра внутренних дел Российской Федерации - начальника ГУВД Москвы. В настоящее время возглавляет Управление по работе с органами обеспечения безопасности правительства Москвы. Имеет ордена За личное мужество и Почета. Отмечен медалями и почетным званием "Заслуженный сотрудник органов внутренних дел РФ". - Николай Васильевич, по состоянию правопорядка в столице судят и о работе правоохранительной системы всего государства. Вы согласны с этим утверждением? - Если мы хотим, чтобы Москва была всемирным культурным центром, где можно проводить массовые международные мероприятия, то в первую очередь должны обеспечить охрану общественного порядка и принять все меры, чтобы снизить преступность на улицах, в общественных местах. Чтобы люди могли спокойно приезжать в наш город, спокойно ходить по улицам, не боясь, что их убьют или совершат какие-то противоправные действия. Не секрет, что до сегодняшнего дня мы не смогли полностью обезопасить лиц с темным цветом кожи. Возникают, к сожалению, конфликты на улицах и в метро. Люди, совершившие эти преступления, должны ответить по всей строгости закона. И это должно послужить уроком для других. Сейчас мы подготовили программу по борьбе с преступностью, определяем задачи не только для правоохранительных органов, но и для многих гражданских служб по обеспечению безопасности и правопорядка. Что-то входит и в их функциональные обязанности. Например, развитие центров досуга, стадионов, катков, существенное улучшение работы с молодежью. Другое дело - охрана детских садов, школ, стадионов, мест массового отдыха, обеспечение общественного порядка на улицах - возложено на правоохранительные органы. И разрабатывая программу, мы отслеживаем, куда идут сегодня деньги, на что они расходуются. Я думаю, что на государственном, правительственном уровне нужно обеспечить стабильное положение правоохранительных органов как в кадровом, так и в материально-техническом отношении, а затем уже спросить с них за выполнение функциональных обязанностей. Поясню на конкретном примере. У нас в Москве, например, некомплект участковых более 200 человек. И кто же будет выполнять нашу программу? Представьте себе ситуацию: больной пришел в больницу, где есть аппаратура и все медикаменты для лечения, но... нет врача, который должен этим заниматься. Так и в нашей ситуации! Мы сначала, наверное, должны сделать все, чтобы привлечь к работе сильных профессионалов, чтобы подразделения были укомплектованы штатно и технически. И тогда уже с них спросить. Но при нынешней ситуации, когда существует некомплект участковых, патрульно-постовой службы, уголовного розыска, следствия, трудно ждать от всей системы высокого результата. Пока мы эти бреши не устраним, преступники будут иметь возможность лавировать и находить лазейки в нашей правоохранительной системе. Поэтому сегодня главная задача - создание сильных правоохранительных органов. Вот сегодня мы пытаемся поставить "рамки" при входах в театры и кинотеатры для профилактики возможных ЧП... Но ведь в "Норд-Осте" тоже были охранники. Что они могли сделать, когда подъехали 20 вооруженных бандитов? - Москва живет в условиях превентивного противодействия терактам с момента взрывов жилых домов? - Нет, намного раньше. С тех пор, когда у нас произошли взрывы троллейбусов, взрывы в метро, в подземных переходах. - На примере "Норд-Оста" можете ли вы конкретно указать, где была допущена слабина? - Здесь можно говорить только с позиции расследования уголовного дела. Я считаю, что в первую очередь это слабость нашей агентурной работы. Ведь границы между нами и Чечней сегодня нет. А значит, предупредить ситуацию на ранней стадии можно только с помощью специальных оперативных мероприятий. - Прошла информация о том, что накануне захвата заложников в "Норд-Осте" ФСБ разослала шифротелеграммы о теракте. Была такая инофрмация? - Я не готов сказать. Информации идет очень много. Люди уже, может быть, и свыклись с тем, что информация постоянно поступает. Они проверяют ее в "накатанном" режиме. Поэтому надо исходить из свершившегося факта: преступники в Москву пришли. А каким путем они пришли сказать очень сложно. На это может ответить только следствие. Мы не должны снимать ответственность с правоохранительных органов. Потому что это их долг. Но разбираться должны руководители, следственная бригада. Прокуратура обязана дать оценку действиям наших сотрудников. Но при нынешней ситуации, когда границы открыты, большой поток людей идет в Москву, и попасть в столицу просто... Взять, например, хорошо укомплектованные службы американской полиции, разведки. Ведь и у них совершились террористические акты. Это же тоже показатель того, что не все в наших силах, что преступники порой сильнее нас. Поэтому нельзя по каждому случаю наказывать сотрудников, надо сначала разобраться, в чем их вина. - К слову, раз уж вы вспомнили о взрывах в Нью-Йорке и Вашингтоне: кто из американских чиновников пострадал, был уволен или сам подал в отставку? - Я такого не припоминаю. - Теперь вопрос по поводу ситуации с миграцией, в том числе с чеченской миграцией в Москву. Известно, что кавказцы, в особенности чеченцы, отличаются своими крепкими родственными взаимоотношениями, связями, очень устойчивыми традициями в отношении кровной мести и мести вообще. Ведь не секрет, что чеченская диаспора велика, и, наверное, имеет смысл всех держать по крайней мере в поле зрения. Существует какой-то учет чеченцев, которые живут в Москве? - Давайте сразу определимся: мы не боремся с какими-то национальностями. Если они создают свою группировку по национальному признаку, то мы принимаем меры. Но не потому, что они люди конкретной национальности. Мы ведь русских привлекаем к уголовной ответственности больше, чем представителей любых других национальностей. Если кто-то сегодня совершил преступление, мы не смотрим, откуда он, что он представитель малой народности. А этим очень часто пользуются. Возьмите любую обоснованную российским законом попытку закрыть рынки. Тут же появляются ходатаи и заступники на самом высоком, в том числе дипломатическом и межгосударственном, уровне. И какие только аргументы не приводятся: защита прав человека, национализм, экономика... Но когда их соотечественники грабят, убивают русских, почему они тогда не говорят об этом? Кстати, в чеченской диаспоре есть люди, которые в столице проживают уже много лет, родились здесь, уважаемые граждане, которые не совершают правонарушений, не помогают террористам финансами. Нельзя всех грести под одну гребенку. Мы должны бороться с преступниками, но не обижать честных людей, которые не имеют к этому отношения. - Вы сказали, что существуют специальные подразделения. У нас был РУБОП. Плох он был или хорош, это вопрос другой. Но РУБОПы фактически были разогнаны, сформированы заново и, как многие считают, далеко не лучшим образом. Вам не кажется это одним из итогов разрушительной "работы"? - Если даже не брать РУБОПы: раньше за борьбу с терроризмом у нас отвечала Федеральная служба безопасности. Была концентрация сил. Потом терроризм разделили на политический и криминальный. Но ведь выявить, какой это терроризм, против чего он направлен, можно только тогда, когда задержат преступников. Если мы рассматриваем "Норд-Ост" или другие теракты, видим, какова степень их подготовки. Террористы - люди, профессионально тренированные, рассчитывающие заранее каждый свой шаг, применяющие маскировку, распределение ролей. Это высоко организованная преступность. И с ней должны бороться профессионалы. По РУБОПу я с вами полностью согласен. Там было много очень порядочных ребят, которые действительно работали с полной отдачей. Может быть, они были не всегда правильно ориентированы. Но опять-таки это не их вина. Расформирование РУБОПов мотивировали тем, что во главе структуры стоял Рушайло. Ну и что из этого? Ведь он сейчас руководитель Совета безопасности, к нему претензий не предъявляют. Почему же мы тогда РУБОПы разрушили? Везде встречаются люди, которые совершают преступления. И в уголовном розыске, и в ГАИ, и в других службах. Почему же мы их не разогнали? Я считаю, что мы потеряли большой кадровый потенциал. Особенно это касается СОБРа. Ребята ушли. Куда они пошли? Трудно сказать, но каждый из них, я думаю, сегодня по достоинству оценен в любой охранной структуре. И не только, к сожалению, в охранной... Мы сами от себя отторгаем людей. И с кем мы остаемся? Москва с учетом ее политико-экономического положения является притягательной точкой для террористов. Когда ЧП совершается в другом регионе, оно не имеет такого резонансного значения. В связи с "Норд-Остом" все газеты трубили о том, что захват произошел в четырех километрах от Кремля. Конечно, это удар по престижу государства. Поэтому, я думаю, необходимо рассмотреть проект о создании совместного центра ФСБ и МВД по борьбе с терроризмом в Москве, куда бы стекалась вся информация, где люди занимались бы только этим вопросом. Приведу пример из своей практики. Когда в 1995 - 1996 годах в Москве начали греметь взрывы, мы создали в МУРе специальное подразделение, отдел, который занимался только взрывами. Сначала раскрываемость была где-то на уровне 10 процентов. Потом мы подняли "планку" до 50 процентов. Люди начали успешно раскрывать, поняли "механизм". Я хотел бы здесь вспомнить сотрудника МУРа Вадима Хапина, который был очень большим профессионалом. Где он сейчас? Я думаю, сейчас его опыт очень пригодился бы при раскрытии многих преступлений. Я мог бы назвать и другие фамилии... - Если говорить о профессионалах, которые ушли с Петровки, из других силовых структур, можно приводить длинный список причин, но если взять главное, почему все же люди уходят: из-за политических интриг (один клан выживает другой) или материальной выгоды? - Вы сами видите, что очень часто все определяют политические нюансы. Пришла одна команда - полностью убирают старую. Любой руководитель должен подобрать свою команду, я не хотел бы с этим спорить. Но разве можно разрушать все, ломать хорошее, выжигать любой опыт предшественника и на пепелище строить новое? Порой с людьми расстаются, не оценивая опыт, который ими накоплен. Мы должны сегодня определиться, что для нас важнее: то ли тот человек, который приходит с командой, то ли тот, кто имеет действительно большой опыт работы. Здесь однозначного ответа нельзя дать, потому что в каждой конкретной ситуации надо смотреть объективно. Такое отношение к кадровому вопросу отражается и на престиже милиции. Не говорю уж об оплате труда. Сегодня у рядовых сотрудников низового звена заработная плата очень маленькая. Мы сегодня даем "зеленый свет" для отбора лучших охранным структурам, которые берут людей с армейской подготовкой, наших сотрудников, и платят в два-три раза больше. Я бы не хотел все сводить только к денежному эквиваленту. Есть люди, которые преданы своему делу, работают, остаются, невзирая на тяготы. Их не то чтобы забивают, но не видно большой моральной поддержки. В том числе и со стороны средств массовой информации, политических партий. Если нам нужна сильная милиция, то мы должны сделать так, чтобы она действительно была сильной, чтобы мы ее поддерживали, чтобы люди в нее верили. А сейчас опять пошел разговор о реструктуризации милиции. - Если бы сейчас повысили зарплату милиционеру, тому же участковому, он бы остался работать? Какова должна быть сумма, которая бы устроила участкового? - Возьмем реальный прожиточный минимум. Он сегодня где-то под 3 тысячи. Но ведь надо еще одеться, сходить в театр, купить детям подарок... Хватит ли этого? Конечно, казна не безгранична. Где же выход? Я считаю, что мы сегодня очень раздули штаты. Нужно избавиться от избыточных структур, сократить балласт и при этом оставить прежний фонд заработной платы. Нельзя сокращать участковых инспекторов, нельзя трогать уголовный розыск, низовые подразделения, все это должно сохраниться. Хотя и там есть что урезать. Но другие вышестоящие службы мы можем безболезненно подсократить, а заработную плату направить для тех структур, которые работают на самом низу. У кого-то в семье трое детей, у кого-то один ребенок. Кому-то родители помогают, кто-то не может это сделать. Нужно выработать какой-то срединный критерий, чтобы милиционеры получали хотя бы не ниже охранных структур. Китайцы в свое время приняли мудрый закон. У них в охранных структурах не могут получать больше, чем сотрудник милиции. И они этот закон провели в жизнь. - А сколько сегодня получает милиционер низового звена? - Участковый получает около 4 тысяч рублей - чуть больше 100 долл. А охранник в ЧОПе - порядка 10 тысяч. На 6 тысяч рублей разница! Не надо забывать, что в Москве прожиточный минимум намного выше, чем в других городах. Пусть не обидятся другие регионы, но мы сегодня для столицы должны поднять уровень заработной платы сотрудников. В Екатеринбурге, Санкт-Петербурге, других крупных городах совершенно другие прожиточные минимумы, совершенно другая арендная плата за жилье. Надо же это учитывать. У милиции все льготы, дали добавку, но получилось так, что сотрудники ничего не выиграли. - Говорят, что каждый сотрудник милиции вынужден подрабатывать на стороне, поддежуривать... - Многие вынуждены. Вот ребята у нас в охране, они работают порой по 2 - 3 смены, чтобы заработать. Я изучал в свое время: в американской полиции, если сотруднику не хватает финансовых средств, он приходит на службу, берет карточку, берет оружие и выходит на патрулирование. Ему идет заработная плата, но он зарабатывает эти деньги на патрулировании у себя же. Поэтому мы эту систему, может быть, тоже должны рассмотреть. - То есть мы могли бы уменьшить штатную численность сотрудников? - Да, могли бы. Если мы сегодня уберем балласт, уберем и наш некомплект, то за счет качества работы выйдем на нужный уровень. Сотруднику не надо будет бегать и думать, где бы подработать. Если мы заплатим ему кроме зарплаты еще и зарплату двух вакантных единиц, он будет держаться за эту работу. И самое главное - это убрать некомплект. Чтобы любой сотрудник знал, что ему есть замена. И в случае недобросовестной работы с ним нянчиться не будут. Чтобы он знал, у нас уже есть подготовленные люди на его место. А сейчас берут кого угодно, потому что надо закрыть некомплект. От этого падают и дисциплина, и авторитет милиции. - Если говорить об оценке работы московской милиции, по итогам года цифры не очень утешительные по направленным в суд делам. - Это реальное состояние: сегодня больше раскрыли - завтра меньше раскрыли. Должна быть оценка жителей: в городе спокойно или неспокойно. - Жители, я думаю, не едины в своем мнении. - Есть недовольные, есть и довольные. Я был на радиостанции "Эхо Москвы". Было 3 звонка: вот мы не видим своего участкового, его не знаем. А другой звонок: у нас хороший участковый, мы его знаем. Оценка жителей - один к трем. Из четырех звонков один получили положительный и три отрицательных.